— Эта женщина много лет была кем-то вроде гувернантки у Ники, — услышал Агеев за спиной голос Истоминой и обернулся.
Она стояла перед ним, как прежде доброжелательная, спокойная и хрупкая, но теперь Филипп знал, что она может быть и совсем другой и скорее всего эта ранимость, которая так подходила к ее ангельской внешности, была просто маской.
— Вы ее уволили? Неудивительно, что она так взбесилась, — сказал Агеев.
— Дело не только в этом. — Истомина на мгновение задумалась, потом улыбнулась и кивком указала на «фиат»: — Эти ключи от машины Ники. Теперь вы будете на ней ездить. Пойдемте знакомиться с хозяйкой?
— Пошли. — Филипп потихоньку оттирал с рукава грязь, налипшую от соприкосновения с днищем машины.
Они пересекли двор и вошли в подъезд. Агеев направился к окошку комнаты дежурного. Истомина последовала за ним.
Через стекло была видна маленькая комнатка с выбеленными стенами. За столом сидел вохровец в милицейской форме без галстука и смотрел телевизор. Он уставился на Агеева вопросительно, но, заметив за его спиной Истомину, заулыбался и поднялся с места.
— Здравствуйте, Галина Борисовна. — Охранник застегивал верхнюю пуговицу. — Как рука?
— Молитвами внутренних органов. Выздоравливает. Этого молодого человека зовут Филипп. Он сотрудник охранного агентства «Глория». Будет охранять Нику.
Милиционер кивнул Агееву и улыбнулся:
— Это та самая «Глория», которая Кочкина охраняла…
— Та самая, — прервал вохровца Филипп. — Вторая дверь в подъезд имеется?
— Да. Но она заперта. Не действует.
— Заперта на ключ или заблокирована?
— На ключ.
— У кого он находится?
— У нас в дежурке. Дубликат в домоуправлении.
— И все?
Милиционер кивнул, по-прежнему улыбаясь. Видно было, что ему очень хочется продолжить разговор о «знаменитой» «Глории».
— Вы все выяснили? — Истомина посмотрела на часы. — У меня важная встреча через час.
— Все. Пойдемте скорее. — Агеев направился к лифту.
— Я прошу вас не пропускать больше к нам Виолетту Марковну, — сказала Истомина дежурному. — У нее могут оказаться дубликаты ключей. И передайте мою просьбу по смене.
— Сделаем, Галина Борисовна. — Охранник черкнул несколько строк на желтом отрывном листке, который прилепил к стене над телевизором.
Филипп ждал Истомину, заступив одной ногой внутрь кабины. Женщина, переговорив с охранником, поспешила к Агееву.
Истомина отперла замок и пропустила Филиппа в дверь. Это была большая современная квартира с просторной прихожей, переходящей в холл, разделенный несколькими короткими перегородками. Все здесь носило отпечаток богатой неустроенности: дорогой ремонт и почти полное отсутствие мебели, роскошный паркет и нераспакованные картины, стоящие по стенам в тех местах, где для них были подготовлены крепления. Черные, белые и красные горшки с вьющимися по полу растениями, большой фикус в углу. Огромные окна, высокие потолки…
— Мы не собирались сюда переезжать, — сказала Истомина, наблюдая за Филиппом, который недоуменно оглядывался по сторонам. — Я приобрела эту квартиру год назад для Ники. Конечно, она тут не жила, и я не торопилась с ремонтом. А теперь из-за развода пришлось спешно тут все обустраивать и переселяться. А времени на это нет совершенно.
— Понимаю… — сказал Агеев, — а вещи уже перевезли?
— Да, перевезли.
— Надо полить. — Агеев присел на корточки и попробовал пальцем сухую землю в Одном из горшков.
Истомина развела руками:
— У меня, как вы понимаете, руки не доходят. Постоянно на работе — двадцать восемь рабочих дней в месяц.
— А дочь?
— Увы, моя дочь не хочет взять на себя даже это.
— А та женщина?
— Она не считала это своей работой, — с раздражением сказала Галина. — У нее было слишком много других… дел.
Они обошли перегородку. Прямо посреди холла стоял на черной тумбе огромный телевизор, по экрану которого метался в совершенно непотребном виде Мэрилин Мэнсон. Звука не было слышно. Из-за спинки кресла, придвинутого вплотную к экрану, торчала черноволосая девичья голова в наушниках. Голова судорожно подергивалась в такт музыке.
— Вот видите? — кивнула Истомина в сторону дочери. — И так постоянно… Слушает каких-то уродов…
— А вас? — спросил Агеев.
— Что меня? — испуганно переспросила Истомина.
— Вас слушается?
— О чем вы говорите? — Она только махнула рукой: — Конечно нет… Я надеюсь, что вы найдете с Никой общий язык.