Денис поднялся по ступеням и постучал в дверь. Голоса стихли. Он прислушался и постучал еще раз. За дверью царила гробовая тишина.
— Эй! Там кто-нибудь есть? Поговорите с человеком! — крикнул Денис.
Все молчало.
«Ну здорово! Я же слышал, что там разговаривали. Значит, не обращают внимания. Не хотят с человеком пообщаться. Ладно. А если так?» И он забарабанил по двери кулаком и ногами. Гул поднялся такой, что у него самого заложило уши.
Окошко немедленно отворилось, и на Дениса уставилась пара злых глаз голубого цвета, обрамленных белесыми, почти бесцветными, ресницами.
— Привет, — выжал из себя улыбку Грязнов.
Охранник продолжал молчать и лишь высверливал своим взглядом дырку в Денисе.
«Вот так остолоп», — подумал Денис, а вслух сказал:
— Ребят, у вас там как дела? Все о'кей, да? Комар носа не подточит? А сколько времени-то сейчас? Ночь или день? — Все это он выпалил скороговоркой, боясь, что охранник захлопнет окошко.
Но тот продолжал злобно разглядывать Дениса.
— Вам сколько тут платят-то? — зачем-то поинтересовался Грязнов.
«Вот дурак. Уж, наверно, больше, чем я мог бы им заплатить за свое освобождение. Так. А что же спросить-то? Разговоры за жизнь, как видно, не катят».
— Мне вообще-то интересно, какая меня участь ожидает? Как-то, знаете ли, не люблю в неизвестности оставаться.
Охранник прикрыл рукою окошко и что-то спросил у своего напарника. Тот что-то ему ответил. Денис не разобрал ни единого слова. «Чего они там совещаются?» — подумал он. Через секунду окно захлопнулось.
— Э! Ну вы чего! — закричал Денис, снова колотя по двери. — Трудно на вопрос ответить, что ли?
Оконце открылось, и на Дениса посмотрели те же самые глаза. «Вот медлительные-то, — удивился он. — Доходит, как до жирафа, на пятые сутки!»
— Да я же только спросить… — начал было Грязнов, но охранник молча протянул ему бледную куриную ногу.
Денис недоуменно поглядел на ногу и машинально взял ее. Охранник лучезарно улыбнулся и захлопнул ставень.
Денис так и остался стоять с холодной и, судя по всему, не слишком свежей куриной лапкой в руке. Потом нецензурно выругался, спустился по ступенькам и сел на свое ложе с поданным ему кушаньем в руках.
— И на этом спасибо, — пробурчал он, с презрением оглядывая недостойную ни одного самого захолустного петуха кривую куриную лапу.
Но желудку не было никакого дела до привередливости своего хозяина. Он уже давно хотел есть и время от времени намекал на это сердитым ворчанием. Тяжело вздохнув, Денис принялся глодать ножку. Тут ему в голову опять пришла взбалмошная идея. Он поднялся по ступеням и вновь постучал в дверь. На этот раз окошко открыли быстрее, чем в первый раз. «Делаем достижения!» — отметил Денис. В окошке была та же самая физиономия. Тогда Грязнов двумя пальцами поднес к лицу охранника обглоданную кость и возмущенным голосом поинтересовался:
— А жалобная книга у вас есть? Нет? Ну хорошо, в таком случае несите счет.
Охранник внимательно оглядел Дениса-и протянутую им косточку.
— Ты глухонемой, что ли? — ласково спросил Денис.
Но тот молча закрыл оконце. Это окончательно вывело Грязнова из себя, и он изо всех сил начал колотить ногами по двери.
— Позовите мне сюда Истомина, мать вашу, — кричал Денис, обильно украшая свои слова матерной бранью.
Наконец до него снизошли. На этот раз открылось не окошко, а сама дверь. На ее пороге стояли двое высоких и плечистых охранников. Глядя исподлобья, один из них грубо что-то сказал Денису на непонятном ему языке, но со знакомым растянутым акцентом.
Ах, вот в чем дело! Охранники его не понимали. Они были эстонцами.
— Тере, — напрягшись, Денис вспомнил единственное эстонское слово, знакомое ему и означающее «здравствуйте».
— Тере, теро, — заулыбались охранники и снова перебросились несколькими фразами на своем языке.
— Холодно тут у вас, может, шубку принесешь? — с безнадегой в голосе произнес Денис, оглядывая габариты эстонца.
Один из них сказал что-то еще, протянул к лицу Грязнова огромную ручищу и толкнул его со ступенек. Денис кубарем скатился вниз, больно ударившись плечом о каменный пол. Сзади него с грохотом закрылась железная дверь. Он потер рукой ушибленное плечо, сел на солому и закрыл глаза. Нужно было взять себя в руки и успокоиться.