— Какое уставшее лицо у русской девушки… Разве можно так за собой не следить, — удивленно сказала она.
— При такой жизни я скоро вообще останусь без лица.
Японка не поняла моей фразы или просто не захотела ее понять. Осторожно протерев мне, лицо маленьким кубиком льда, она с гордостью протянула мне зеркало и ласковым голосом спросила:
— Нравится?
Боже мой, неужели это я? Кожа чистая, гладкая, с приятным румянцем, под глазами исчезли черные круги, от которых я не могла избавиться.
— Неплохо.
— Неужели русской девушке так тяжело за собой следить? — продолжала недоумевать японка.
— Получается, что тяжело.
Пожав плечами, японка нанесла мне легкий макияж. Я еще раз взглянула в зеркало и расплылась в довольной улыбке. Григорич удовлетворенно махнул японке. Она вежливо поклонилась и вышла из комнаты.
— Становишься похожей на человека, — улыбнулся Григорич.
— Получается, что раньше вы меня за человека не считали.
— Ладно, не заводись. Просто тебе идет. Ты лучше думай, как тебе побыстрее нужные сведения получить. И знай, что я единственный человек, который может тебе помочь попасть на родину. И не вздумай меня за нос водить, я тебя предупреждаю сразу. Не забывай, что в наших руках находится твоя подруга. Мне будет очень жаль, если она умрет молодой и красивой. Мои люди следят за тобой постоянно и контролируют каждый твой вздох. Одно неправильное движение — и пеняй на себя.
Голос у Григорича был злой, а его слова ударяли меня, словно током.
— Можно и повежливее. Я девушка понятливая, еще вчера все просекла, — произнесла я, глядя в глаза Григоричу.
— Приятно слышать. Я думаю, мы с тобой подружимся.
— Мне казалось, что мы подружились еще вчера.
— Верно. Мне всегда нравились смекалистые девушки.
В комнате опять появилась японка. В руках она держала строгий деловой костюм и маленькую симпатичную шляпку. Я посмотрела на Григорича и, усмехнувшись, сказала:
— Может быть, вы все-таки отвернетесь. Пожилой человек, а понятий никаких нет!
Григорич фыркнул и отвернулся к окну.
— Не такой уж я пожилой, можно сказать, в самом расцвете сил.
— Кому как, — улыбнулась я, примеряя костюм. — Я бы в вашем возрасте больше к земле тянулась. Огородик небольшой завела. Больше времени проводила на воздухе. И организму польза, и сердце бы как часы работало.
— Мне еще до огородика далеко! — в бешенстве произнес Григорич. — А на счет возраста — так ты сначала до моего доживи.
— Доживу, если вы не помешаете…
Григорич обернулся и внимательно на меня посмотрел. От его раздражения не осталось и следа.
— Я и сам не ожидал… Неплохо выглядишь!
— Вот уж не ожидала получить от вас комплимент…
— Я вообще забыл когда их последний раз делал.
— Почему?
— Некогда и некому.
После утреннего кофе Григорич научил меня пользоваться диктофоном и дал немного наличных баксов. В мою сумочку он положил маленький компактный радиотелефон для поддержания связи.
— Как только что узнаешь, сразу звони. Договоримся, и я сию минуту подъеду. Дозвониться куда-либо по этому телефону даже не пытайся. Нажимаешь на верхнюю кнопку и выходишь на связь со мной. На большее этот телефон не способен. Я это к тому, чтобы ты бережно к нему относилась, а то начнешь теребить все кнопки подряд и такую дорогую игрушку сломаешь.
«Вот гад, все предусмотрел», — отметил я про себя.
— А документы вы мне не дадите?
— А зачем тебе документы? — подозрительно спросил Григория.
— А вдруг меня захочет полиция остановить?
— Зачем?
— Ну как — зачем? Документы проверить.
— Ты же не в России. Здесь у первого встречного документы не проверяют. Тем более у тебя вид как у состоятельной деловой дамы. Кому ты нужна со своими документами? Ты, девочка, не хитри, говори, что задумала.
— Да ничего я не задумала. Просто с документами я бы намного спокойнее себя чувствовала. Это ладно, что я в гостинице без документов сидела, да и в кабаре без них можно выступать, а тут как-никак па городу нужно передвигаться…
— Документы получишь, когда дело сделаешь. Я тебе уже об этом говорил. И запомни: если какие проблемы возникнут, т сразу вызывай меня на связь. Понятно?
— Понятно.
— Ну, вот и умничка, девочка. — Григорич по-отечески похлопал меня по плечу и позвал лысого.
— Отвези ее в нужный ресторан. Лысый махнул головой и с интересом окинул меня взглядом. Затем он повернулся к Григоричу и с восторгом произнес:
— Все-таки как бабы на глазах меняются! Казалось бы, еще вчера на шалаву была похожа, а сегодня прямо дама.
— Сам ты шалава, — обиделась я и с презрением посмотрела в сторону лысого. Григорич улыбнулся и проводил меня до машины. Я села на переднее сиденье, а лысый уселся за руль.
— Запомни, ты жена коммерсанта. Скучаешь по мужу и мучаешься от безделья. И чтобы ничего лишнего.
— Я все поняла. Не надо повторять. Машина плавно тронулась, я увидела, что Григория стоит и смотрит нам вслед.
Ехали мы молча. Полдороги лысый одной рукой ковырял в носу и напевал какие-то дурацкие песенки.
— Веди нормально машину. Смотри, сейчас дырку в носу сделаешь, — разозлилась я.