– Но тебе это удалось, – уважительно изрек Филипп Старлинг.
– Благодарю, – поклонился Найджел. – Версия Блаунта наталкивается и на другие возражения, правда, второстепенные. Например, она базируется на том, что Кавендиш, ранее О’Брайана не видевший, узнал его по описанию Джека Ламберта, каким тот выглядел двадцать лет назад. Не каждому дано. Помимо того, в ходе нашего долгого разговора с Джорджией Кавендиш она ни словом не обмолвилась, что ее брат выказывал какой-то особенный интерес к О’Брайану. Положим, это понятно, ведь она до смерти боялась, что это Эдвард убил его, а выдавать брата ей совсем не хотелось. С другой стороны, из того же разговора у меня сложилось впечатление, что О’Брайан проявляет интерес к Эдварду и хотел бы сойтись с ним поближе. Естественно, такого желания у него не возникло, если бы в прошлом он действительно увел у него Джудит, а потом оставил ее. Скорее всего, Джудит, влюбившись в Ламберта-О’Брайана, рассказала ему про Кавендиша, а Джорджия – про то, что ее брат когда-то регулярно наведывался в Мейнарт-Хаус; таким образом О’Брайан и узнал в Эдварде первого возлюбленного Джудит. Если это так и если тот когда-то дурно поступил и с ней, и с Кавендишем, то, естественно, он в первую очередь его и должен был опасаться.
– Ясно. – Сэр Джон Стрейнджуэйс сдвинул брови. – Но к чему ты, собственно, клонишь? К тому, что история Джудит Фиер никак не связана с убийством?
– Да нет, разумеется. Еще как связана. К этому я и перехожу. Блаунт выстроил такую схему: Джек Ламберт, он же О’Брайан, отбивает Джудит у Кавендиша, влюбляет ее в себя, заделывает ей ребенка, бросает, а отказом приехать в ответ на призыв о помощи подталкивает к самоубийству. Все это дает Кавендишу веский мотив для мести. Но все эти факты можно истолковать совершенно иначе. Прежде всего, все мы хорошо знали О’Брайана: он бы никогда не обошелся так с девушкой; да, конечно, в молодые годы он любил погулять, но отнюдь не был тем, кого в фельетонах называют юбочником. К тому же имеются весьма убедительные свидетельства, что он был по-настоящему влюблен в Джудит.
– Няне так не казалось, – возразил сэр Джон.
– Она свидетель необъективный. Божий одуванчик с уклоном в снобизм. Кавендиш был «джентльмен», а Джек Ламберт – нет. Но хотя старушка истолковала случившееся столь же ложно, сколь и инспектор Блаунт, даже она поверила Джудит, когда та сказала, что ребенка она вовсе не ждет. Далее, Джек Ламберт отнюдь не «бросал» девушку: он поступил в армию, чтобы стать офицером, что дало бы ему возможность попросить у отца ее руки. Няня сказала, что в первые дни после отъезда Джека Джудит была «довольно бодра». И лишь потом сделалась бледной, молчаливой и задумчивой. И вовсе не потому, что ждала ребенка: «она никогда не лгала», сказала старушка, и я ей верю, тем более что она знает Джудит Фиер лучше, чем Блаунт. А также не потому, что Ламберт ее «бросил» – не было этого. А что еще – из того, что нам известно, – произошло между его отъездом и ее гибелью? Она получала письма от Кавендиша. Няня застала ее плачущей над одним из них. «Что мне делать? – говорила Джудит. – Ведь я ни в чем не виновата. Что я ему сделала, почему он так жесток со мной? Если папа узнает…» Няня подумала, что она говорит об О’Брайане. Ну а я убежден, что она имела в виду Кавендиша. Еще раньше няня написала ему и все рассказала. По моим предположениям, Кавендиш, в свою очередь, написал Джудит и пригрозил, что если она не даст отставку Джеку Ламберту и не вернется к нему, он расскажет про ее роман с Джеком отцу. В моем рассуждении, такой поступок вполне в характере Кавендиша – насколько мы его знаем, – это и объясняет отчаяние Джудит. Отец – человек жесткий, и она немного побаивалась его, даже когда он был в благостном расположении. Не удивительно, что сейчас она разрыдалась – «если папе станет известно…». Но мало того. Мы знаем, что Джудит, влюбившись, как ей показалось, в Кавендиша, затеяла с ним переписку. Тогда это была невинная девочка-сорванец, неопытная, романтически настроенная школьница. И я бы не поручился, что Кавендиш не пригрозил ей вдобавок ко всему прочему, что, если она не бросит Джека Ламберта, он и эти письма перешлет отцу.