— Жил старый-престарый секач, и никто на свете не знал, какие его годы. И был он весь седой от морской воды да от прожитых лет. Патрик Домнуллах, сказитель с Хескира, сложил о нем песню. И пелось в ней, что тюлень этот помнит еще времена, когда Ойсин был юн и прекрасен, как западный ветер над желтой отмелью в мае. И будто бы он плавал по Мойлу с лебедями Лира[4] и слыхал их песни, слаще и печальнее которых никто не слыхивал. Да только сам он был еще старше: старше скеля и шенахи[5] — сказания и сказителя. Звали его Рон[6], и от него-то и пошло все тюленье племя. Был он сыном короля Ирландии и братом сына того короля. А мать его, морскую красавицу с северных островов, звали Морской Песок. Может, оттого, что волосы у нее были желтые, как пески морские. А может, оттого, что сама она была как песок, текущий меж пальцев: то легкий до того, что чайка по нему пройдет, а он и не шелохнется; а то улыбчивый да коварный — затянет человека с головой и ищи-свищи. И вот однажды брат пришел к нему, к этому Рону, с каким-то известием. И стали они играть на берегу в свою любимую игру с большими раковинами, такими, что плоские по краям, а посередине выпуклые. Бросали их против ветра; а для хорошего броска потребны были немалое умение и ловкость: раковины эти видом точно крабовый панцирь, да еще с дырками. Но так уж вышло, что ветер подхватил одну, и закружил да понес, и угодила она Рону прямо в светлину его лба. Вскрикнул он и упал. А королевский сын, увидев то, испугался: мол, люди скажут, убил он своего брата. И побежал он прочь, но на бегу оглянулся и увидел, как песок заметает, заносит тело, и слышен от того какой-то стон да плач. Тут он и понял, что это Морской Песок оплакивает дитя своей любви. И увидел он, как накатила на берег волна, и встала женщина ей навстречу. А потом подняла она Рона и бросила его в волну, и на руках у ней он был еще как человек, а в воду упал тюленем; и был он по-прежнему высок и красив, но не осталось у него ни рук, ни ног, а только тело, гибкое да длинное. «Море — твой дом», — крикнула женщина, и ветер унес ее крик. Вот так и сделался Рон морским жителем, но не забыл, что когда-то жил на земле. Вечно помнит он берег — и он, и все его племя. Да, повсюду, — эр куан, эр мур, эр корса[7]: и в глубоком океане, и в проливе морском, и у берега.
А затем он рассказал мне, как Рон взял себе женщину с земли и держал ее в заливе между скалами. И малышам, что у них родились, было вольготно повсюду — и на суше, и в море; и карие глаза их не жгло от морской воды, и волосы у них росли бурые, как водоросли, а песни их были дикие.
С тех пор я не раз перебирала в уме все то, о чем услышала в Морвенском проливе, и раз за разом меня смущала неясная память о чем-то другом. Я что-то знала об этом и раньше; но когда же я могла слышать нечто подобное? Когда и где? И только сегодня, заметив краем глаза, как птица промелькнула у меня над головой и бросила тень на плещущий парус, я, сама не знаю как, поймала себя на мыслях о древней греческой сказке: Теламон, властитель Саламинский, в юности убил своего брата диском, который они метали на морском берегу; и ведь он тоже был царевич, сын Эака, царя Эгины; а убитого брата его звали Фок, что значит «тюлень»; а возлюбленная Эака, мать Фока, тоже пришла из моря, и звали ее Псамафа — «песок», Морской Песок.
Настоящий перевод доступен по лицензии Creative Commons «Attribution-NonCommercial-NoDerivs» («Атрибуция — Некоммерческое использование — Без производных произведений») 3.0 Непортированная.
Автор: Fiona McLeod
Перевод: Анна Блейз (с)
4
Лебеди Лира — персонажи ирландского сказания «Дети Лира». Трое сыновей и дочь Лира, морского божества, были на девятьсот лет превращены колдовством своей мачехи в лебедей. Часть этого срока они прожили в проливе Мойл, отделяющем Северную Ирландию от полуострова Кинтайр на юго-западе Шотландии.