Подобно правоверным мальтузианцам, подобно последователям «железного закона заработной платы», они убеждены, что «солнце вертится вокруг земли». Конкуренцию разного типа капиталов, изменения их форм, колебания[41] в их накоплении, профессионалисты принимают за междоусобную борьбу в рядах пролетарской армии!
Когда капитал известного типа, в интересах более успешных действий против своих соперников, повышает свое строение, вводит усовершенствованную технику и сокращает количество потребных для него рабочих рук, – профессионалистическому сознанию этот факт представляется, как усиленный рост «внутриклассовой рабочей конкуренции». Сокращение потребности в рабочей силе квалифицируется ими, как чрезмерное увеличение рабочих кадров, каковому и приписывается роль определяющего фактора. Выходит, будто заработка для всех рабочих не имеется единственно потому, что рабочих слишком много.
«Мальтузианцы рассказывают нам, что… население быстрее увеличивается, чем количество средств существования; естественными последствиями этого являются пороки и нищета. Но что в действительности быстро идет вперед, так это уменъшение переменного капитала[42] одновременно с ростом всего капитала… Это, ускоряющееся с увеличением всего капитала, да еще более быстрое, чем его собственное возрастание, относительное уменьшение переменного капитала, кажется, наоборот, увеличением рабочего населения, опережающим рост переменного капитала или средств производства»[43]. – Совпадение взглядов идеологов капиталистической буржуазии и профессионалистически мыслящей части пролетариата, в данном случае, получается самое трогательное.
Для капиталистической буржуазии высказывать подобные взгляды имеет большое практическое значение. Эти взгляды для нее – оружие самозащиты. Ответственность за бедствия рабочего класса с больной головы переносится на здоровую. Роль капитала остается в тени. «Моя хата с краю, ничего не знаю»! Нечего приставать с обвинениями к капиталу, ополчаться на него: рабочие сами виноваты. Пусть они сделаются более благоразумными, перестанут столь «легкомысленно размножаться» и – «все дастся» им!.. Затем, необходимо заметить, что капиталисты, высказывающие и заставляющие преданных им «идеологов» высказывать мальтузианские взгляды, являются именно собственниками таких предприятий, в которых применяется квалифицированный и высококвалифицированный труд[44]. Так как названные капиталисты нуждаются в сравнительно ограниченном числе рабочих, а главная масса последних свою рабочую силу может продавать капиталу «низкого строения», то, естественно, лозунг «ограничивайте воспроизведение потомства!» должен обслуживать не только интересы прикрытия от стрел пролетарской критики и взрывов пролетарского протеста. Этот лозунг направлен также против другого врага названных капиталов – против «старой фабрики». Если бы пролетариат внял их советам, если бы он пошел по стезе «благоразумия» и «избыточное население» перестало существовать, то – рассуждают названные капиталисты – у «старой фабрики» был бы вырван фундамент из-под ног. Итак, искоренение «легкомысленной привычки» в рабочей среде для известной части буржуазии явилось бы вдвойне желательным.
Ничего общего с интересами пролетариата, как класса, охарактеризованные соображения буржуазии не имеют. Стоя на классовой позиции, рабочие-трэд-юнионисты должны бы были твердо памятовать азбучную истину: «бедственная коньюнктура рабочего рынка создается не «избыточным» ростом рабочего населения, безработица, нищета, усиленная смертность – не внутриклассовой конкуренцией»[45]. Пытаться врачевать бедственную конъюнктуру рабочего рынка борьбой с «рабочей конкуренцией» – значить бить мимо цели, заниматься знахарством. Уменьшить число жаждущих иметь заработок, удержать на должной высоте падающий «уровень жизни» при помощи искусственных средств – нельзя. Капитал, а не эксплуатируемые им «жертвы», повинен в падении «уровня жизни», в увеличении числа безработных. Он берет лишь то количество рабочих рук, какое находит необходимым, выбрасывает ту сумму заработной платы, какую считает нужным выбросить, требует от рабочих той степени напряженности и производительности труда, какая, по его расчетам, является возможной и наиболее выгодной. Когда говорят: женщины и дети вытесняют на фабриках мужчин и взрослых, или необученные рабочие – обученных, употребляют совершенно неточное выражение: мужчин, взрослых, обученных рабочих вытесняют капиталисты, а не кто иной. Не кто иной, как капиталисты определяют, основываясь на своих технических ресурсах, высоту жизненного уровня рабочего. Капитал сокращает число мест для рабочих, а трэд-юнионистам кажется, будто все горе – в «переполнении» рабочего рынка…
41
Критикуя «железный закон заработной платы», Каутский говорит: «Колебания в накоплении капитала, удерживающие заработную плату в известных границах, представляются буржуазным экономистам, как колебания в количестве предлагающих свою рабочую силу наемных рабочих. Они также заблуждаются, как и люди, думающие, что солнце вертится вокруг земли. Если накопление замедляется, то кажется, будто рабочее население растет быстрее обыкновенного». (Каутский: Экономическое учение Карла Маркса», изд. «Буревестник», стр. 157).
44
Еще Эд. Бернштейн, не Бернштейн-бернштейнианец, а Бернштейн-марксист установил зависимость между мальтузианской доктриной и мануфактурным производством, – производством, которое, заметим, велось преимущественно
45
Платон друг, но… Тов. Каутский, давши превосходный анализ «железного закона заработной платы», неожиданно, в противоречии с самим собою, начинает говорить мальтузианским языком: «Излишек рабочих, созданный накоплением капитала, уменьшает