Я полагаю нелишним еще раз остановиться на том, каким образом вводится в епископское рассуждение тема трифункциональности:
1. Поскольку обсуждаемая проблема — это проблема законности различных обязанностей, речь идет о трех функциях, а не о трех порядках. Слово ordo, которым изобиловала аррасская речь, здесь совершенно отсутствует. Герард здесь говорит об общении, о взаимности, об оказываемых услугах, конечно, и о неравенстве, но не о рангах, не о ступенях, не о могуществе. Предмет его утверждений — не власть, а действие. Важно прояснить отношения между otium и labor, между праздностью и, как я уже говорил, тяжким трудом. Епископ Камбрейский определяет обязанности, хорошее исполнение которых требует разделения, dwisio рода человеческого. В этом тексте ничто не указывает на то, что между обязанностями существует какая-то иерархия: по ходу высказывания военные появляются последними, позже землепашцев. Потому ли, что их «занятие» обрекает их быть менее чистыми, чем все остальные, попадать в небесный Иерусалим лишь в конце процессии? Или скорее потому, что между этой фразой, говорящей о трех функциях, и следующей, посвященной использованию оружия, должна быть риторическая связь?
2. Снова появляются рядом две категории, которые первый манифест Герарда, имея в виду Гарена Бовезийского, старательно различал: sacerdotes — здесь они называются oratores — и pugnatores. Продолжение текста показывает, еще яснее, чем это делала первая речь, кто такие «воины». Никакого сомнения: это короли. Разумеется, они не одинокие всадники: их сопровождают споспешники, собравшиеся под их знамена. Но только на их долю выпадают решения, руководство, ответственность. Поостережемся впадать в заблуждение. Не надо видеть в слове pugnator синоним слова miles. Milites (я перевожу: «рыцари») ни разу не упоминаются в тех фрагментах, где излагается идеологическая система. Зато они появляются тут и там как участники событий, о которых рассказывает «Жеста». Повествование неизменно представляет их как подчиненных. Даже когда автор называет их «рыцарями первого ранга»[43], они связаны вассальными узами, зависят от сеньора, от кастеляна или от епископа[44]. Под пером секретаря Герарда слово miles означает более низкую ступень. Оно означает также злонамеренность. Рыцари — дурные люди, и они становятся еще опаснее, как только их патроны, тоже «слабые», перестают держать их в узде[45]. Они помышляют только о грабеже, они опустошают, разоряют владения Церкви, если — что кажется вещью совершенно обычной — эти земли входят в их фьеф[46]. От этих насильников, от этих «трусливых грабителей» добрый епископ должен защищать «бедных»[47]. Следовательно, было бы грубой ошибкой полагать, будто епископ Камбрейский использует образ трех функций для того, чтобы оправдать занятия рыцарей и дать им место в социальном порядке. Наоборот, постулат о трифункциональности обращен против них. Идеологическая система, одну из опор которой составляет этот постулат, призывает сдерживать их беспокойную деятельность, возмещать ущерб жертвам их грабежей. Грабители должны понести кару, и грабители эти — рыцари. А короли должны браться за оружие против них[48]. Христос поручил определенным людям устанавливать Его царство на земле с помощью меча; oratores, то есть епископы, торжественно передали им этот символический предмет, возводя их в такое достоинство, собственно говоря, рукополагая их, предназначая их к законному служению. Итак, воинская функция восхваляется только в лице bellatores, то есть королей, а на худой конец князей ( в очень узком смысле, который имеет тогда этот титул). Их первый долг — обезопасить епископов и их помощников, священников, от бесконтрольного насилия со стороны рыцарей. Но равным образом обезопасить и людей, исполняющих третью функцию.
3. Для обозначения этих последних текст «Жесты» не употребляет слово laborator, работник. Он говорит о крестьянах, agncultores. На самом деле этот термин не точен. И чуть дальше, когда речь заходит об услугах прокормления, которые члены этой функциональной категории должны оказывать воинам, когда описываются — и на сей раз весьма реалистически — механизмы сеньориальной эксплуатации, к повинностям земледельцев добавляются пошлины, которые хозяева дорог, мостов и рынков собирают с движения товаров. Автор знает о существовании купцов, перевозчиков, корабельщиков. Равно как и о клятве о мире, которую епископ Гарен заставил солдат принести в своем Бовезийском диоцезе. Как можно не замечать множащиеся год от года барки, идущие караванами по Шельде, повозки, груженные вином, между Пероном и Дуэ? Все это движение, постоянно ускоряющееся, становится все более доходным, — великое новшество того времени. Однако, когда в начале XI в. человек книжной культуры думает о трудящемся классе, на ум ему непременно приходит крестьянство. Доказывает ли это, что трифункциональная модель, то общее место, которым пользуется Герард как главным аргументом в споре, и которое, как мы видим, по этой причине впервые формулируется, — что эта модель уходит корнями в очень далекое прошлое, в те времена, когда не появлялось еще ничего, что вывело бы Запад из его сельского оцепенения?