С того дня дед не расставался с ружьем, если ехал или шел куда. Он понял, что трехлапая одержала над ним тогда победу и больше бояться его не будет.
-В ночь под Новый год вьюга особенно усердствовала, громоздила сугробы, кордон у Светлого озера завалила по крышу, и только там, где был въезд под навес крытого двора, ветер старательно размел дорогу, как будто специально для запоздалых путников.
В такую непогодь волки рано покинули место дневки. Прежде чем идти на промысел, они попробовали свои голоса. Выли долго. Им не отвечало даже эхо, только ветер пуще шумел голыми вершинами деревьев, на полянах вихрем кружился снег. Стая вышла на полузанесенную дорогу и двинулась к кордону.
Вскоре она догнала подводы с бревнами. Лошади тащились медленно, сыпучий снег под полозьями глухо урчал. Возница первой подводы шагал рядом, а на вторых санях лежал укутанный тулупом мужик. Учуяв зверей, лошади запрядали ушами, захрапели, намереваясь пуститься вскачь.
Волки поотстали, а когда подводы скрылись в мутной мгле, подали голос. Сквозь шум и свист ветра слышно было, как мужики подстегивали лошадей, улюлюкали, стараясь скорее выбраться из леса на поляну. Волки по утоптанному санному следу опять догнали подводы. Теперь уже совсем рядом, чуть приостановившись, завыли. Возницы, оглядываясь назад, ожидали нападения. Трехлапая надеялась, что лошади скоро устанут, и тогда видно будет, как поступить.
Но подводы уже выползли на поляну у кордона. Лошади, учуяв жилье, тянули из последних сил. В глубине двора залаяла собака, заржал конь. На шум из избы вышел хозяин. Один из возниц заторопился к нему:
— Здорово, Василь Алексеевич, переждем у тебя до утра? А то страху натерпелись. Почти от затона волки гонят!
В это время где-то в стороне от озера сквозь шум ветра донесся протяжный вой. Лесник, запахивая полы полушубка, прислушиваясь, ответил:
— Это опять трехлапая свою ватагу ведет. Умна, стерва. — Обращаясь к приехавшим, сказал: — Возы ставьте тут, — он показал куда, — а лошадей отпрягайте — и под навес. Изба постоялая истоплена, чай нагрет, а мне некогда, у меня гости. Новый год как-никак. — Лесник помог открыть ворота и ушел.
Мужики быстро распрягли лошадей. Пучками соломы обтерли им бока от намерзшего снега, убрали сбрую, осмотрели навес. Стоявший там белый жеребчик тянулся к лошадям, но те, не обращая внимания, сосредоточенно жевали сено. Приехавшие увидели беговые санки во дворе, догадались, что у лесника встречает Новый год начальство. Старательно обмели с валенок снег, вошли в натопленную хату, попили чаю, и усталость взяла свое — через четверть часа они спали крепким сном.
Волчья стая долго крутилась вокруг жилья, принюхивалась, приглядывалась. В доме лесника ярко светились окна, там разудало играла гармонь, веселились гости; изредка кто-нибудь из них выскакивал во двор покурить и прохладиться. Трехлапая отвела стаю до поворота и оставила в крупнолесье. Сама тем же следом вернулась к кордону. Она никак не могла примириться с тем, что добыча ушла. Волчица перелезла через низкую изгородь в сад и оттуда, крадучись, подобралась к самому навесу. В щели она видела лошадей, слышала, как они фыркали и жевали сено. Трехлапая тихонько поскреблась у плетня. Стоявший ближе к ней белый жеребчик насторожился, учуяв ее, коротко заржал, захрапел. Теперь все лошади забеспокоились. Проснулась и залаяла собака. Волчица притаилась. Она лежала не шевелясь, ждала, когда все утихнет. Собака замолчала. Трехлапая вскоре осмелела. Принялась грызть плетень.