Потому надо не замечать эти серые будни, этих простолюдинов, как не замечаем официантов и никогда не говорим о кухне. Если мы чего-то стоим, то должны вычленять главное, к нему и двигаться. Если понадобится - всю жизнь.
Это было красиво, возвышенно и гордо, я даже выпрямился и раздвинул плечи, чувствуя, что я, вообще-то, стал в чем-то лучше. Кто-то сказал, о чем человек думает, таков он и есть. Если это я сам придумал, тоже неплохо, временами я бываю ужас каким умным, самому страшно. Умный варвар - это такой же нонсенс, как честный политик, благородный американец или бескорыстный адвокат.
Ворон спустился ниже, прокаркал:
- Мой лорд, возьмите чуточку левее!
- А что там?
- Не пожалеете!
- Я человек подозрительный, - предупредил я. - Если в говно вступлю, я тебя самого...
- Да нет же, мой лорд, как вы могли подумать?
- Я все могу, - буркнул я. - Ты еще не знаешь, в каком я мире живал.
Волк ринулся вперед, долго не возвращался, а мы с Рогачом проломились через лес и выехали на открытое место, волк сидел на опушке и неотрывно смотрел на гордо вздымающийся утес, даже высоченную отвесную скалу, куда не взобраться и муравью. На самой вершине мускулистый мужчина потрясал обеими руками, вскинув их к небу. Ветер донес воинственный крик, нечто вроде тарзаньего. В одной руке блистало под лучами скупого солнца лезвие громадного меча, в другой - щит. И то и другое, как я сразу оценил, достойно героя. Меч - прямой, длинный, благородный, с дивным орнаментом по железу, а на треугольном щите даже издали различил выпуклый герб древнего рода.
Волк оглянулся на стук копыт, в желтых глазах играет пламя, прошептал с благоговейным почтением:
- Это же сам... Кен Келли!
- Красавец, - сказал я невольно.
- Да, - согласился волк, - мускулатура еще та...
Я как можно сильнее напряг все свое мускулистое мясо, набрал в грудь побольше воздуху, чтобы поширше, согласился снисходительно:
- Да, хороша. Только пластика подкачала.
- Это не так важно, - сказал волк убежденно. Добавил: - Для мужчины.
- Ладно, - ответил я, - надо быть толерантным, - он же герой, ему можно быть и без пластики.
Ворон каркнул сверху:
- Герр-р-рой, Гер-р-р-рой!
Волк сказал с огромным уважением:
- Да, он сразил дракона, вон лежит дохлый внизу.
- Да нет, - сказал я, - как он взобрался на вершину такой скалы?
Зачем взобрался, спрашивать не стал, герои не обязаны поступать разумно, сам по себе героизм - неразумен, но ка к?
- Дракон мог уронить, - предположил волк, но сразу заткнулся, ибо дракон явно бескрылый. Громадный, как бронетранспортер, но бескрылый. Вместо крыльев бронированная спина, шипастый гребень от затылка и до кончика хвоста.
И самое главное, когда мы подъехали вплотную, дракон всхрапнул, кожистое веко на правом глазу приподнялось, обнажая крупный выпуклый глаз. Конь подо мной захрапел, дракон спросонья всматривался в нас, вид у него был крайне недовольный.
- Эй-эй! - крикнул я торопливо. - Мы не враги!.. Мы просто едем мимо.
Дракон открыл оба глаза, сперва смотрели, как у хамелеона, в разные стороны, наконец поймали меня в фокус. Я сразу ощутил себя на перекрестье оптического прицела. Волк вздыбил шерсть, белые клыки страшно заблестели на солнце, а ворон взметнулся в воздух и пошел красивыми кругами, в предвкушении драки потирая крылья.
- Р-р-р-р, - ответил дракон и выдохнул клуб черного дыма.
- Это значит, - крикнул я, - мир и дружба?
- Р-р-р-р, - сказал дракон громче, из пасти вырвался синий дым, воздух стал жарче.
- Я за равенство, - крикнул я еще громче, - даже юсовцы и то - люди, так почему ж не быть ими пресмыкающимся?
- Р-р-р-р! - прозвучало грозно, синий дым пошел уже из ноздрей, а между зубов пробились языки красного пламени. Ворон пролетел над моей головой и каркнул шепотом:
- Мой лорд, драконы - не пресму... не пресмны...
- Тем более, - сказал я с воодушевлением, - если ты не пресмыкающийся, а рептилия.
Ворон пролетел над головой и каркнул в ухо:
- Драконы... не рептилии...
- Или вообще ящерица, - поправился я находчиво.
Дракон взревел, приподнялся на всех четырех. Из раскрытой пасти вырвалась оранжевая струя огня, подожгла чахлую траву, докрасна накалила камни. Ворон прокричал рассерженно:
- Ты его еще желтым земляным червяком назови!
- Ты желтый земляной... - начал я автоматически, но сообразил, что это подстава, а расплачиваться мне, а не подстрекателю, торопливо развернул Рогача. Тот прыгнул, не дожидаясь команды, словно дракон уже дал пинка. В лицо свирепо задул ветер, простучала быстрая дробь, я оглянулся на быстро удаляющуюся скалу. Дракон, сделав пару прыжков за нами, вернулся к скале сторожить добычу.
- Свинья ты, - сказал я ворону, - даже не свинья, а настоящий свинец!..
- Надо критически относиться к услышанному, - огрызнулся ворон. - Что за народ, сразу вот так на веру? А своя голова на что?
- Для прически от Баскова, - сказал я зло. - И для кепи. Мы привыкли доверять мнениям экспертов, понял?.. Своей головой некогда! Кто думает своей, тот всегда опаздывает. Кто не думает, успевает раньше.
Волк на бегу прокричал:
- Куда успевает?
- Везде, - ответил я. - Куда ведут, туда и поспевает!
- А если там пропасть?
- Для демократа важно, чтобы пропадать не одному.
* * *
Деревья расступились очень почтительно, даже на цыпочках, я присвистнул пораженно. Простор, окруженный лесом, небольшой зеленый холм, а на нем сверкающий, как высеченный из чистейшего льда, высокий замок, именно высокий, устремленный ажурными башенками, главным зданием и даже стенами ввысь, к небу. Да что там стены: мостики и арки изо всех сил вздыбливали горбатые спинки, чтобы стать повыше, словно на небосводе прикреплен гигантский магнит.
Крыши замка острые, тоже стремящиеся ввысь, длинные воздушные мостики между башнями и между головным зданием и башнями выглядели сотканными из морской пены. Когда замок приблизился, ажурные мостики показались мне составленными из сосулек, нет, даже из морозного узора на стекле, разум отказывался верить, что способны выдержать тяжесть человеческого тела.