— Где чистящие средства?
— Чистящие средства?
— Да, все это нужно вычистить и продезинфицировать, прежде чем я смогу даже подумать о том, чтобы что-нибудь приготовить здесь, — она развернулась к нему лицом. — Как вы могли позволить этому помещению прийти в такое состояние? Боже, это отвратительно!
Прежде чем Трейвон успел ответить, двери на кухню распахнулись, и вошел запыхавшийся воин.
— Вы приказали мне прибыть и доложить, генерал?
Джен увидела, как воин, оказавшийся моложе ее, застыл, когда сердитый взгляд генерала переместился от нее к нему.
— Воин Гульзар, докладывай, — кивнул Трейвон.
— Докладывать, генерал? — Гульзар вопросительно посмотрел на него. — Простите, сэр. О чем докладывать?
— Как помещение, за которое ты отвечаешь, могло прийти в такое состояние.
— Я… — взгляд Гульзара пробежал по комнате. Увидев, как юноша слегка побледнел, Джен почувствовала жалость к воину.
— Весь этот беспорядок, — указала она вокруг себя, — мог быть создан и на прошлой неделе. Это так, Гульзар? — она знала, что должна просто держать язык за зубами, позволив генералу самому разбираться со своими воинами, но на кухне генералом была она, и ей нужно было точно знать, что именно здесь произошло.
Трейвону не понравилось, что Джен прервала его, задавая вопросы его воину. Он был здесь главным, а не она. Но он не мог винить ее за это, поскольку она была права. Гульзар был назначен ответственным за подготовку пищи для последней трапезы лишь два дня назад, так что он не мог быть виновен во всем этом.
— Отвечай, воин Гульзар.
— Я… — Гульзар сглотнул, а затем продолжил. — Нет, генерал. Здесь уже было так, когда меня назначили ответственным, — он увидел, что глаза генерала сузились. — Я вычистил то, что мне понадобилось, чтобы готовить еду, но в связи с тренировками и выполнением данной обязанности у меня не оставалось времени, чтобы вычистить остальное.
— Понятно. И ты оставил все так, как и нашел.
— Да, генерал, — признался Гульзар.
— Где чистящие средства? — тяжело вздохнула Джен.
Джен разогнулась, чтобы облегчить боль в спине. Уже несколько часов она вычищала самые грязные блюда и кастрюли, которые нашла.
После того, как Гульзар нашел для нее все необходимое, генерал приказал ему остаться и помочь ей в уборке кухни.
Джен могла с уверенностью сказать, что воин не был счастлив, но она не собиралась отказываться от его помощи с тем количеством работы, которую было необходимо сделать. Она все еще была слаба, несмотря на усиленное питание, которое ей обеспечили. Вероятно, она бы справилась быстрее, если бы не ее раны, но и сейчас она собиралась сделать все возможное.
Сначала она очистила раковину, а затем собрала то, что нужно было сначала замочить. В больших чанах, заполненных горячей водой, стояли ряды блюд. На одном из подносов, которые она вымыла, теперь находилось то, что ей удалось вымыть сразу — в основном это была мелкая посуда и маленькие блюда.
Не так много, как она рассчитывала, но это было лишь начало.
— Мне нужно начинать приготовление пищи для последней трапезы, — сказал ей Гульзар. Это была его единственная фраза после ухода генерала.
— Что ты делаешь? — спросила она, наблюдая, как он направляется к двери в комнату, которую ей еще предстояло осмотреть. Их было три, у каждой из трех стен. Она предположила, что они вели в кладовку, в холодильник и морозильную камеру.
Она не собиралась использовать морозильник в ресторане, который когда-то мечтала открыть, но в то время она была кем-то вроде пищевого сноба. Все должно было быть свежайшим, по типу «с фермы-на-стол», никаких полуфабрикатов или замороженных продуктов. Но это было до того, как она испытала настоящий голод. Теперь она охотно приготовила бы все что угодно, лишь бы это сохранило жизнь ей и ее друзьям.
— Последняя трапеза, — повторил Гульзар, как будто это должно было быть очевидным, и открыл одну из дверей.
— Я поняла, но что… — слова замерли в горле Джен, когда она проследовала за воином, и увидела нечто, оказавшееся кладовкой.
Очень большой, очень дезорганизованной комнатой с частично открытыми контейнерами.
Однако, что ее действительно потрясло, так это мясная туша, которую воин взял с большой полки.
Кусок мяса, лежащий на подносе с неглубокими бортами, был не менее тридцати фунтов. Когда воин снимал его с полки, кровь пролилась через края подноса, попав на пол и в открытые контейнеры с продуктами.