– Мам… – обессиленно пробормотало это измазанное кровью и зелёным соком лицо, – хватит, остановись… она уже сворачивается… это ловушка, у тебя получилось…
И выдрав руку из потерявших всякую силу побегов, вянущих с той же скоростью, с какой недавно захватывали всё подряд, стиснул ею кровоточащую ладонь матери и, заглянув Славе в глаза, с неожиданным нажимом произнёс:
– Ты можешь сама заживить свою рану… прислушайся к силе внутри себя, вытолкни её наружу, направь в руку, вспомни, как должны срастаться сначала внутренние ткани, сосудики, сухожилия, мышцы, кожа, ну! Я тебе помогаю, поверь себе, закрой эту рану, не нужно так пугать Васта…
При мысли о том, что Васт может испугаться за неё или расстроиться, Слава невольно напряглась, вслушалась в слова сына, представила, как рана закрывается и через минуту с изумлением рассматривала ладонь, на которой, кроме размазанной крови, не осталось от пореза никакого следа.
– Конс, он живой, в порядке, – донёсся откуда-то сверху голос Стана, и Ярослава бросилась было на этот голос, но какие-то смутные подозрения, мелькнувшие в гудевшей от напряжения голове, заставили на миг приостановиться.
Мать в недоумении обернулась за ответами к среднему и обнаружила странную картину. Конс стоял, крепко вцепившись руками в поручень лестницы и явно едва держась на ногах, но улыбался счастливой и шальной улыбкой.
– Заработали, гады…
– Кто? – не поняла сначала Слава, снова кинувшись к нему обнять, поддержать, но сын махнул рукой в сторону мостика.
– Я уже почти в норме… да и он сейчас встанет… повезло, что браслеты вовремя включились.
Слава только головой качнула, как же, сами включились, но спорить не стала, развернулась и полезла на лесенку. И уже на полдороге услышала возмущённый звон эльфячьего голоса:
– Кто из вас додумался отправить мать на мостик в такую погоду?!
Живой! Зазвенело в ответ всё в душе, зацвело жаркими подсолнухами. И все живые, дети и Тарос точно, видела краем глаза, как бежали наверх. Господи, спасибо за такую милость, ведь совсем уже было душа оборвалась, когда увидела их заплетённые фигуры, только сердцем на чудо и надеялась.
Налетел порыв ветра, качнул, пытаясь оторвать, но Ярослава вцепилась в перила с неожиданной для самой силой, подтянулась и в три рывка оказалась на мостике.
– Славочка… ну вот зачем…
Она сразу поняла, почему он ругался и не хотел, чтобы она сюда лезла.
Похоже, ему досталось больше всех, не зря Тин так сердито шипит что-то сквозь стиснутые губы и усиленно оглаживает плечи и голову телохранителя ладонями, да и Стан стоит рядом с хмурым видом.
А ведь у них наверняка с энергией туго, сообразила она, торопливо шагнула к сыновьям и схватила их за предплечья.
– Ого, – выдохнул старший и изумлённо уставился на мать, – а полегче нельзя?
– Нифика, ну и хватка, – совершенно по-другому выразил свое удивление Тин. – Как это ты… неужели?!
– У неё браслет заработал, – объявил Конс, – все остальные вопросы к Васту.
– Это замечательно, но рисковать без нужды всё же не стоит. Такие порывы… любого снесут. Тарос поможет тебе добраться до столовой, – распахнув потемневшие глаза, еле слышно пробормотал Васт, видимо истративший на предыдущий окрик последнюю силу. И тотчас виновато смолк, заметив, как возмущённо выпрямилась жена.
– Ливастаэр из рода Сиреневой лозы, – гордо объявила Слава и сама восхитилась серебряным переливом колокольчиков, зазвеневших в её голосе, – не забывай, ты женат не на инфантильной огороднице, а на самостоятельной женщине. Я сама буду принимать решения, как мне поступать, и не отдам этого права ни за какие браслеты. И то, что я тебя люблю, не даёт тебе повода считать меня своей подчинённой.
– Круто, – с уважением присвистнул Тин, – правильно, ма. Я им уже два месяца одно и то же твержу, да всё как об стенку.
– Помолчал бы, – засмеялся Стан, – при чём тут ты? Васт, я рад… точно. И теперь мы квиты… если бы не ма, сожрала бы нас та гадость.
– Ма, это здорово, – мягко прикоснулся к плечу Славы ладонью Конс, – любовь… тебе повезло.
– Это мне повезло больше всех… – прошептал Васт, сглотнул комок и еле слышно позвал: – Славочка…
Но она и сама уже стояла рядом, прижимала к груди его голову, гладила волосы.
– Ты не представляешь, как я перепугалась… за вас за всех… но страшнее было смотреть, как оно пеленает Конса… Откуда взялась эта гадость?