Нужно будет поставить на руль кого-то из самых старших и опытных матросов, мгновенно сообразил бывалый моряк, если он хочет привести судно на Анлезию в целости и сохранности.
– Какие у тебя замечательные руки, – вздохнула Ярослава, после того как Костик, сняв с её плеч рдеющие полоски солнечного ожога, отправился к следующему пациенту. Последствия утренней игры на палубе и купания в открытом море в разной степени ощутили на себе почти все иномиряне и Адистанна. Сильнее досталось именно принцессе, потом шли Конс и Ярослава. Даже Стан умудрился перебрать солнышка, хотя и считал себя достаточно загоревшим.
Практически никаких ожогов не получил лишь Тин, выгодно отличавшийся от братьев полученным в южной крепости золотистым загаром, да Майка, жалостливо и чуть виновато гладившая по голове устроившегося рядом с ней Конса. Средний старательно делал печальное лицо и даже изредка несчастно постанывал, вызывая ехидную усмешку старшего, однако мешать клону наслаждаться заботой любящей супруги Стан вовсе не собирался.
Они просто классно отдохнули сегодня, хотя и заставили немного поволноваться ответственного капитана. Старший весело фыркнул, вспомнив, какой дикой паникой полыхнула аура моряка, когда несколько щупалец тхиппа, одновременно выметнувшихся из-за борта, вмиг смели всех до единого пассажиров, за целость и сохранность которых капитан отвечал собственной головой. Адмирал лично выдал такой приказ капитану, немного скрасив пилюлю обещанием после возвращения выдать экипажу тройное жалованье.
Хорошо хоть Стан догадался заранее познакомить моряка с Шариком. Чтобы успокоить морского волка, пришлось посылать унса, и уже тот авторитетно объяснил капитану, как бессмысленны его переживания и как надёжен тхипп. Лучше приказать приготовить обед пообильнее, пассажиры вернутся примерно через четверть периода здоровые и зверски голодные.
Сами они в тот момент сидели на спине тхиппа и посмеивались над чуть встревоженным восторгом Ади, которой такое передвижение было в диковинку.
И когда чуть позже, оставив корабль далеко позади, едва заметной на горизонте точкой, они плавали и плескались под неусыпным наблюдением тхиппа, ошалев от невероятного ощущения бесконечности простиравшейся вокруг воды, у старшего впервые за прожитые здесь дни возникло и осталось ощущение родства с этим странным миром. И хотя Стан и раньше догадывался, что уже никогда ему не захочется возвращаться на родину, лишь в этот момент желание всегда жить именно здесь стало осознанным и непреложным.
Важный стюард прикатил столик с обедом и, стараясь не пялиться на замотанных лишь в странную ткань девушек, принялся споро расставлять блюда по стоящему под тентом столику.
Путешественники принюхались к распространившемуся из-под крышек запаху и заторопились пересесть на стулья. Стюард закончил сервировку с почти закрытыми глазами и позорно сбежал, чтобы не смотреть на такое непотребство. И едва не вылетел за борт, узрев лоснящиеся бока крупной рыси, важно топавшей ему навстречу.
Нужно будет с ним поговорить, озабоченно вздохнул рассмотревший чувства стюарда Стан, и вообще неплохо бы подружиться с командой. Им плыть вместе ещё несколько дней и потом возвращаться назад – не нужно, чтобы возникло противостояние. Как оказалось, управлять людьми – очень непростая работа, если, конечно, хочешь дать им возможность в полной мере проявить свои способности.
– Жано, как там Чудик? – увидев притопавшего кота, ринулся к нему навстречу Тин.
Жано только чуть повернул голову и скосил глаза себе на спину, туда, где между лопаток, крепко вцепившись всеми лапами, сидел пушистый шар. Услышав своё имя, Чудик открыл сонные глаза, осмотрел собравшуюся за столом компанию и коротко ответил за них двоих:
– Всё хорошо.
Он вообще был немногословен в последние два дня, только ел и спал, причём исключительно на Жано.
– Этот кот очень похож на мангуров, – едва увидев питомца Васта, объявил Стан, – только меньше раза в два и клыки не такие мощные.
Васт только задумчиво кивнул в ответ и погладил питомца по довольной морде. После перехода анлезийца на четвёртый цикл его возросший интеллект и увеличившиеся способности постепенно меняли привычки и интересы лучника. Теперь он всё чаще молчал, взирая на шалости великовозрастных пасынков с мудрой усмешкой. Но при этом умудрялся ни на миг не оставлять Славу одну, и если не держать её за талию или хотя бы за руку, то следить за женой внимательным взглядом.