«Жинг-жинг-жинг» – работают пальцы-ножницы. Тварь продолжает тянуть ко мне свои руки, но пока остаётся стоять на месте.
– Ну, так что? Помощь нужна или ты всё-таки сам помрёшь? – угрожающе интересуется демон у окна.
– С помощью – это уже не самоубийство, а убийство! – не вышло у меня сказать спокойно. Ну, а то, что музыка ревёт – плевать: если я его слышу, значит, и он меня слышит. Быть может, он слышит даже мои мысли.
– Висельнику помогает виселица, тому, кто травится – яд, а тебе можем помочь мы, если недостаточно собственных ног и высоты твоего этажа, – тоном учителя проговорил демон.
– А с чего ты решил, что я вообще собираюсь покончить с собой? – поинтересовался я.
– Как бы тебе попроще сказать… – устало вздохнула тварь в моём обличии. – О! А какое тебе, на хрен, дело? Просто отвечай: ты сам сиганёшь в окно или тебе помочь?
Нет! Этого не может быть в реальности, меня глючит. Точно, это «белочка»! Вот, сейчас сяду на пол, закрою глаза и буду так сидеть, пока всё это безумие не прекратится.
– Вот так всегда! – раздражённо заговорили в унисон моим голосом два глюка-демона и заверещали, сделав испуганные голоса: – Этого не может быть!
Но ведь ничего из этого я не сказал вслух! Всё-таки они слышат мои мысли. Хотя… это ведь мои глюки, не чьи-то.
– Люди способны верить в абстрактную чушь, написанную в газете, но только не своим глазам, – продолжил уже один демон, у окна. – А если с ними что-то происходит, чего они понять не в состоянии, что выходит за привычные рамки, в которые они поместили весь мир, то сразу заявляют: этого не может быть! Хотя не имеют ни малейшего понятия о том, что собой в действительности представляет реальность. Ты, жалкий человечишко, не способен понять реальность, а она такова: хочешь или нет, но ты вылетишь в это окно.
Демон, уж не знаю – глюк ли, командно гаркнул стеклянному, при этом оглушительно хлопнув (и это на фоне вопящей музыки!) в ладоши:
– Свет мой, зеркальце – давай!
И пальцы-ножницы у того заработали быстрее. Он медленно, угрожающе рыча, двинулся на меня. При этом из уголка, – нет, не рта, а зеркальной пасти, – стекает стеклянная, алая слюна.
«Жинг» – ножницы разрезали мою рубаху, кожу и мясо до кости предплечья.
– А-а-а!!! – крик рвёт моё горло. В глазах темнеет, но я всё же вижу довольную улыбку зомби, стоящего у окна. Да, это реальность. И то, что мне предстоит умереть – реальность. А раз так, то лучше выпрыгнуть в окно и прихватить с собою улыбающуюся тварь, чем просто быть изрезанным тут на куски…
Он наклонил корпус вперёд и большими скачками ринулся к окну. В последние секунды жизнь замедлила для него ход времени (который был неизменен все его двадцать семь лет), как бы желая оттянуть приближающуюся смерть. В его комнате всего пятьсот пятьдесят пять сантиметров в длину, и чем больше их оставалось позади, тем меньше становился отрезок его жизненного пути. Он, как спринтер в кошмарном марафоне из фильма ужасов, вышедший на финишную прямую, с заплывшими от синяков глазами, разбухшим, сломанным носом, из которого не переставая текла кровь, бежал. Кровь залила нижнюю часть лица, шею, пропитала собой всю рубашку и забрызгала тёмными пятнами потёртые синие джинсы. Левый рукав рубахи ниже торчащего из предплечья осколка зеркала и кисть тоже окрасились кровью. При взмахе руки она срывалась с пальцев, брызгами разлетаясь по квартире.
Несмотря на ужасную боль, Иннокентий решил, что всё же, скорее всего, это – СОН. Потому как расстояние до твари сокращалось очень медленно: он бежал, словно по пояс в болоте. Из колонок вместо музыки вырывалось оглушительное мычание заторможенного безумца.
Но вот до демона остался один прыжок. Иннокентий толкнулся ногами что есть силы, вытянув перед собой руки…
И тут время вновь приобрело свой нормальный ход. Вразумительно взревел магнитофон, песня закончилась:
«…Мне на всё наплевать!»
Он целился демону в грудь, но руки прошли сквозь того, как сквозь дым, и врезались, разбивая, в оконное стекло. Оно со звоном брызнуло на улицу, освобождая Иннокентию путь.
Он кричал, пока перед ним мелькали окна, пока серый асфальт, увеличиваясь, не вырос до размеров вселенной, пока… ничего не осталось в мире, кроме него.2 НЕНУЖНЫЕ ВЕЩИ
«Дз-з-з-инь!» – звякнул дверной звонок.
– О-о-о, – застонал, натягивая на голову одеяло, лежащий в кровати Па-ма.
«Дз-з-з-инь!» – повторился звонок.
– О-о-о… – решил не оригинальничать Па-ма.
«Дз-з-з-з-з-з-з-инь!!!» – на этот раз звонок был раздражительно долог. Продолжительней предыдущего секунды на полторы. А кому это кажется ерундой, то прошу учесть, что Па-ма был с похмелья, причём – не первый день.