Между тем, Курт работал в клубе только тогда, когда на улице было либо слишком жарко, либо слишком холодно. Когда погода была идеальной, он толпился на обочине и всем мешал. Если бы это был домашний футбольный матч, но он бы ни за что не зашел на поле поболеть за волейболистов, даже если они заслуживали внимания.
Гул болтовни приветствовал меня, когда двери лифта открылись. Я ступила на этаж, улыбнулась студентке из обслуживающего персонала и взяла бокал шампанского с ее подноса.
— Милли, вот и ты. Слава богу. — Подбежал Дрю, ассистент по рекламе в департаменте работы с болельщиками. Это была его вечеринка, и, судя по румянцу на его щеках, он уже потерял контроль. — На Форда только что напала толпа. Буквально толпа. Я не знаю, что делать. Я никогда раньше не видел ничего подобного. Я боюсь, что кого-нибудь затопчут в давке.
Я посмотрела мимо него в центр комнаты. Конечно же, Форд был окружен кучей людей. Если бы он не возвышался над ними на голову и плечи, его могли бы проглотить целиком.
На его лице была улыбка, и любой другой мог бы подумать, что он прекрасно справляется с толпой. Но его плечи и челюсть были напряжены.
Форд не заслуживал моей помощи, но я все равно пошла спасать его. Черт бы его побрал.
— Ты иди, отгоняй людей с левой стороны, а я займусь правой, — сказала я Дрю, затем махнула рукой в сторону других тренеров, столпившихся у столика для коктейлей. — Скажи этим парням, чтобы они разошлись и пообщались.
— Спасибо, Милли, — сказал Дрю, прежде чем умчаться выполнять мои приказы.
Неудивительно, что Курт стоял прямо рядом с Фордом с самодовольной ухмылкой на лице. Сегодня от него не будет никакой помощи.
Сделав большой глоток шампанского, я изобразила улыбку и пошла делать свою работу. Я помогла разделить толпу, создав небольшие группы для общения, представляя спонсоров друг другу. Я направила людей к столикам для коктейлей и помахала официантам, чтобы их накормили.
Пятнадцать минут спустя, когда я оглянулась через плечо на Форда, поняла, что он наконец-то получил передышку.
Его пронзительный голубой взгляд встретился с моим, и мое сердце екнуло, когда его взгляд скользнул по моим плечам и вниз по платью. Его челюсть сжалась, прежде чем он отвернулся.
Наказание. Отем будет злорадствовать неделями.
Мне потребовалось сосредоточенное усилие, чтобы не смотреть на него на протяжении всей вечеринки. Другие тренеры ходили по комнате, каждый из которых был выше большинства гостей.
Когда Торен заметил меня, он подмигнул.
Я бросила на него свой самый свирепый взгляд.
За последние две недели я узнала, что это он предложил Форда на должность главного тренера. Придурок. Торен был единственным парнем в тренерской команде или в департаменте, который знал мою историю с Фордом. Помимо Отем, он, вероятно, был единственным человеком в Мишне, который знал о нашем прошлом.
Насколько я понимала, так и должно было остаться.
Форд Эллис был моим коллегой. По работе.
В мою сторону направлялся поставщик провизии, неся еще один поднос с шампанским. Я уже собиралась помахать парню и взять еще один бокал, когда один из них волшебным образом появился передо мной.
— Спас… — большая рука, держащая бокал, принадлежала Форду.
— Привет, Миллс. — От его грубого, глубокого голоса, который каким-то образом стал сексуальнее за последнее десятилетие, у меня по спине побежали мурашки.
Я взяла напиток и поднесла его к губам, сделав большой глоток, прежде чем снова вдохнуть. Это было ошибкой. Один вдох, и его пряный одеколон наполнил мой нос и ослабил мои колени.
— Как дела? — спросил он. — Давно тебя не видел.
— Это напряженное время года, тренер.
Сегодня вечером от него захватывало дух так же, как и две недели назад. По-прежнему не было ни выпирающего живота, ни залысин. Вместо этого он был столпом накачанных мышц. Форд был силен в колледже, часами занимаясь в тренажерном зале, но годы, проведенные в НФЛ, превратили его в идеального атлетически сложенного мужчину. Он был аппетитен.
Черт бы его побрал.
На нем были угольно-черные брюки и темно-синяя куртка «Диких котов» на молнии. Материал облегал его сильную грудь, а с закатанными рукавами были видны черные татуировки на правом предплечье.
Их было больше, чем я помнила. Часть меня хотела спросить, что они означают. У Форда была своя история для всех этих чернил на его коже.
Но эти татуировки были не моим делом. Больше нет.
— Как идут дела сегодня вечером? — спросила я. Может быть, если я сосредоточусь на работе, меня не будут отвлекать эти руки или плоский живот. Во время нашей встречи две недели назад мне удалось сохранить чисто профессиональную беседу. Тогда у меня это сработало, поэтому сегодня я собиралась придерживаться той же стратегии.
— Надеюсь, пока все хорошо. — Он отхлебнул пива из своего пинтового стакана. — Курт стал моей тенью.
— Привыкай к этому, — сказала я, глядя мимо него в поисках своего босса.
— Он пошел в туалет.
— А. — Это объясняло, почему он не прижимался к Форду, как делал это весь вечер.
— Послушай, Миллс. Прежде чем начнется сезон, я хотел бы поговорить о…
— Можно мне торт, папочка? — Рядом с ним появилась девочка, прервав наш разговор.
Мое сердце сжалось.
Это она. Это его дочь.
Я взглянула на ее милое личико. Голубые глаза, которые она унаследовала от своего отца. Длинные светлые волосы достались ей от матери. Нос пуговкой и след шоколада в уголке рта, который подсказал мне, что она уже съела торт и собирается взять еще один кусок в течении нескольких секунд.
Как я и видела в Инстаграме Форда, она была миниатюрной Сиенной. В ее лице было что-то от Форда, но в основном, смотря на нее, я видела ее мать.
Я потратила большую часть десяти лет, чтобы забыть это лицо. Улыбка этой маленькой девочки угрожала свести на нет всю мою тяжелую работу.
— Где Эмма? — спросил ее Форд.
Эмма — одна из девушек в лыжной команде и из моего списка нянек.
— Она с кем-то разговаривает.
Я обыскала комнату и обнаружила, что Эмма стоит с пожилой парой, вероятно, ведя вежливую беседу. Большинству выпускников нравилось общаться со студентами так же сильно, как и с персоналом.
— У нас произошла небольшая путаница, — сказал Форд, проводя рукой по волнам своих светло-каштановых волос. — Эмма думала, что это мероприятие продлится до шести, поэтому она построила планы. Я понял, что к тому времени никогда отсюда не выберусь, так что Джоуи увязалась за мной. И съела торт. — Он вытер шоколад с уголка ее рта большим пальцем.
Это было восхитительно. То, как он смотрел на нее, словно она была всем его миром, было восхитительно.
Я опустила глаза в пол.
— Кто вы? — спросила Джоуи, и я моргнула, возвращая взгляд к ее лицу.