Милли, возможно, захочет увидеть фотографию, о которой упоминала Джоуи на сборе средств, и я не хотел, чтобы она знала, что на данный момент эта фотография была единственным предметом на моей книжной полке.
Я отнес коробку в офис, прихватив со стола ножницы, чтобы перерезать упаковочную ленту. Затем вытащил трофеи и памятные таблички, завернутые в бумагу, и поставил их на полку.
— Где книги? — Я добрался до дна коробки и стиснул зубы.
Что ж, по крайней мере, книжная полка не выглядела пустой. Но теперь это выглядело, как святилище моей карьеры. От всего этого веяло высокомерием. Я уже собирался все упаковать, включая фотографию, когда раздался звонок в дверь.
— Она здесь! — крикнула Джоуи, ее шаги застучали из комнаты.
— Джоуи, не надо… — Я помчался за ней, почти спотыкаясь о собственные чертовы ноги в попытке поймать ее до того, как она откроет дверь.
В Сиэтле мы жили в закрытом сообществе, у входа в которое дежурил охранник. Случайных посетителей быть не могло.
— Подожди. — Я остановил ее, как только ее рука коснулась дверной ручки. — Ты не можешь открывать дверь людям, Джосалинн. Даже если думаешь, что знаешь, кто это.
— Почему? — любимый вопрос Джоуи в последнее время.
— Потому что это небезопасно. Дождись взрослого, ладно?
Она уставилась на меня так, словно у меня выросла вторая рука, затем указала на боковое окно.
— Я вижу Милли.
— Это не… — Почему было так сложно спорить с девятилетним ребенком? — Просто… не открывай дверь.
— Может, кто-нибудь откроет дверь, — сказала Милли приглушенным голосом. — Эти сумки тяжелые.
Джоуи бросила на меня хмурый взгляд, прежде чем повернуть ручку.
— Спасибо. — Милли, шаркая, поднялась на крыльцо, ее руки были увешаны пластиковыми пакетами.
— Давай. — Я схватил их все, снял с ее запястий и заглянул внутрь. Разве я не купил ингредиенты в магазине раньше? — Что…
— Я покажу тебе кухню. — Джоуи схватила Милли за руку и начала тянуть.
— О, хорошо. — Милли посмотрела на дверь, как будто обдумывала побег, но Джоуи была сильной, и ее хватка была жесткой.
Мой взгляд скользнул по телу Милли, когда они проходили через прихожую, отмечая ее стройные плечи и тонкую талию. На ней были те же серые легинсы и майка из продуктового магазина, и наряд не оставлял простора воображению. Ее ноги были такими же подтянутыми, как и в колледже. У ее бедер был идеальный изгиб, они были немного полнее, чем раньше, и еще более соблазнительными.
Мой член дернулся под джинсами.
— Черт.
— Папа! — позвала Джоуи. — Принеси пакеты.
— Иду. — Я нашел Джоуи и Милли на кухне, моя дочь открывала и закрывала каждый ящик и шкафчик, устраивая Милли обширную экскурсию. Поставив сумки на остров, я провел рукой по лицу. Сейчас два часа дня субботы, это слишком рано для пива?
— А это холодильник. — Джоуи указала на него в другом конце комнаты, затем хихикнула, когда поняла, что это очевидно.
— Что все это значит? — спросил я, дотрагиваясь до одного из пакетов, которые она притащила с собой.
На щеках Милли появился приятный румянец.
— И для торта тоже.
Моя Милли. Это была та Милли, которую я знал. Вдумчивая. Заботливая. Немного застенчивая.
— И то и другое? — У Джоуи отвисла челюсть, затем она взмахнула кулаком. — Да.
— Нам лучше начать. — Милли подошла к духовке, нажимая кнопки, чтобы установить нужную температуру. Затем она начала печь.
Я не мог оторвать от нее глаз, пока она двигалась по кухне, работая так, словно была здесь тысячу раз. Она делала это грациозно, без усилий смешивая, отмеряя, зачерпывая и помешивая.
Джоуи притащила стул из столовой и поставила его рядом с Милли, ее внимание было таким же пристальным, как и мое собственное. На лице моей дочери было удивление…
Что-то защемило у меня в груди, когда я смотрел на них вместе. Джоуи раньше иногда пекла печенье с моей матерью.
Только не со своей собственной.
Сиенну и мертвой не застали бы на кухне, если только она не подделывала кулинарное видео для своих аккаунтов в социальных сетях. Реальность заключалась в том, что наш шеф-повар готовил для нее блюда без углеводов, без молочных продуктов, без глютена, без сахара, без вкуса. Печенье? Она бы позвала священника, чтобы тот провел обряд экзорцизма.
Вот почему Джоуи любила сладости. Только после развода угощения стали неотъемлемой частью нашей жизни. Может быть, было глупо потакать ей, но я все равно это делал.
Поставив первую порцию печенья в духовку, Милли вымыла руки, затем прислонилась к стойке.
— Как думаешь, в следующий раз ты сможешь сделать его самостоятельно, тренер?
— Может быть. — Ни за что на свете. Я не обратил ни малейшего внимания на выпечку, слишком занятый наблюдением за ней все это время.
— Хочешь посмотреть мою комнату? — спросила Джоуи, спрыгивая со стула.
— Конечно. — Милли взглянула на таймер на духовке. — У нас тринадцать минут.
Джоуи выбежала из кухни, ее светлый хвостик развевался на бегу.
Конские хвостики. Косички. Пучки. Я не умел печь печенье, но я делал прически Джоуи с тех пор, как она была малышкой. Это что-то значило, верно?
Милли последовала за ней, ее собственный конский хвост гладко свисал вдоль спины. Как проклятая стрела прямо в задницу, я не мог перестать пускать слюни. Кровь прилила к моему паху. Снова.
— Возьми себя в руки, Эллис, — пробормотал я, когда она оказалась вне пределов слышимости, затем последовал за ней.
Голос Джоуи донесся по коридору из ее спальни. Точно так же, как она делала это на кухне, она показала Милли все, начиная с книг на своей полке и заканчивая ее любимой игрушкой в виде единорога, которую она держала на прикроватной тумбочке, и коллекцией сумочек, которые она собрала в своем гардеробе.
— Мой папа сказал, что мы можем покрасить мою комнату в розовый цвет. — Джоуи плюхнулась на кровать и погладила одеяло. — Но не такой розовый. Бледно-розовый. Типа… очень светлый цвет. Тебе нравится розовый?
— Мне нравится розовый. — Милли села рядом с Джоуи. — Но мой любимый цвет — голубой.
— Какой голубой? Светло-голубой? Или темно-голубой?
Милли пристально посмотрела в глаза моей дочери.
— Ярко-голубой, как цвет твоих глаз.
Цвет моих глаз.
Я прислонился к дверному косяку, переживая очередной спазм в груди. Они определенно хорошая команда, Милли и моя дочь.
— Тебе нравится лак для ногтей? — спросила Джоуи.
— Нравится. — Милли растопырила пальцы, держа их перед собой и разглядывая свои не накрашенные ногти. — Я только что стерла лак, которым они были покрыты на этой неделе.
Лицо Джоуи просияло.
— Хочешь, я накрашу тебе ногти? У меня много-много цветов.
Милли посмотрела в мою сторону.
— Э-э, уверена?
Я усмехнулся.
— Это либо твои ногти, либо мои.
— Иногда он позволяет мне красить ему ногти. — Джоуи подошла к своему шкафу, чтобы вытащить пластиковую баночку с ее лаками.
Помимо причесок, я стал экспертом и по жидкости для снятия лака с ногтей. По крайней мере, раз в неделю Джоуи красила мне ногти, потом я ждал, когда она ляжет спать, и стирал лак, чтобы надо мной не смеялись на работе.