— Я люблю тебя.
Выражение ее лица смягчилось. Она закрыла глаза, впитывая в себя эти три слова. А потом она изменила всю мою чертову жизнь.
— Я тоже тебя люблю.
— Посмотри на меня, — приказал я, ожидая, пока на меня взглянут эти красивые глаза. — Скажи это еще раз.
Она улыбнулась.
— Я люблю тебя.
Десять лет. Всего три слова, мы шли к ним десять лет. Они были сладкими. Такими чертовски сладкими.
Я прижался губами к ее губам, скользнув языком внутрь, когда она открылась для меня. Я сделал ленивый круг, и ее тело растаяло подо мной, когда я погрузился в поцелуй.
Она будет последней. Последней женщиной, которую я буду целовать до конца своих дней. Это была Милли. Это всегда была Милли.
Мои руки обвились вокруг нее, она вцепилась в мои плечи, приподнялась на цыпочки, когда я поднял ее и понес прочь, наши губы слились. Когда мы добрались до темной спальни, я закрыл дверь и щелкнул замком. Затем мы слились в беспорядке неистовых объятий и небрежных поцелуев, снимая друг с друга одежду, оставляя короткий след на полу до кровати.
— Моя прекрасная Милли. — Мои руки блуждали по ее гладкой коже, ощупывая каждый дюйм. Затем я взял ее руку и поднес к своему стальному члену. — Посмотри, что ты со мной делаешь.
Ее щеки вспыхнули, когда она обхватила меня кулаком, сильно поглаживая.
Я закрыл глаза, наслаждаясь ощущением ее руки, в то время как другая потянулась, чтобы прикоснуться к моему животу.
— Черт, — прошипела я.
Милли пошевелилась, собираясь упасть на колени, но я остановил ее, подняв так быстро, что она вскрикнула. Крутанувшись, я поднял ее на кровать и поставил на колени. Затем я забрался к ней сзади, позволив своему члену расположиться между ее ягодицами.
Милли застонала, прижавшись спиной к моей груди и покачивая попкой.
— Хочешь отсосать у меня?
Она кивнула, протянула руку назад и обхватила мой затылок, притягивая мои губы к своему плечу.
— Позже, — пробормотал я, уткнувшись в ее кожу. — Сначала я тебя трахну.
— Форд, — захныкала она, когда я прижал свой возбужденный член к ее заднице. В один прекрасный день туда я тоже проникну. Я буду владеть каждым дюймом тела этой женщины.
Мои руки скользнули по ее ребрам, обхватили груди и сильно потянули за соски, перекатывая их между большими и указательными пальцами. Затем я отпустил ее, положив одну руку ей на спину, чтобы подтолкнуть ее вперед.
Без малейших колебаний я пристроился к ее гладкому входу и вошел в нее, заполняя полностью.
— О боже, — ахнула она, ее внутренние стенки затрепетали вокруг моей длины. — Я люблю тебя.
Я медленно вышел из нее, затем, быстро двигая бедрами, снова погрузился до основания, прижимаясь к ее дрожащему телу.
— Я люблю тебя, Милли. Я чертовски люблю тебя, детка.
— Еще, — выдохнула она. — Мне нужно…
— Я знаю, что тебе нужно. — Обхватив ее рукой за грудь, я опустился на колени, увлекая ее за собой. Моя задница упиралась в мои икры, Милли все еще сидела на моем члене.
Боже, я был по уши в этом. Глубоко погрузился в эту женщину и никогда не собирался отпускать ее. Никогда больше.
Я вышел, затем снова вошел, на этот раз нежно и медленно. Потом я делал это снова, снова и снова. Милли поддалась ритму, наши тела двигались идеально синхронно.
Мой рот прильнул к ее горлу, посасывая и облизывая, желая оставить след, который увидит весь мир. Мои руки снова обхватили ее груди, перекатывая, поглаживая и теребя.
— С тобой так хорошо, Миллс.
— Да. — Она положила свои руки поверх моих, переплетая наши пальцы, пока я двигался все быстрее и быстрее.
Одну из наших переплетенных рук я поднес к ее клитору. Затем, как и с ее сосками, я стал играть с ним, поднимая ее все выше, пока каждая мышца ее тела не задрожала.
Давление в основании моего позвоночника нарастало, желание наполнить эту женщину своей спермой было таким непреодолимым, что я застонал, мое освобождение накатило на меня, как товарный поезд.
— Форд. — Милли пошатнулась, сжавшись вокруг меня так крепко, что я потерял всякую надежду сдержаться.
Я зарычал, зарываясь лицом в ее волосы и изливаясь в нее. Перед глазами у меня все поплыло. Запах Милли и секс затуманили мой разум. Все, что связывало меня с миром, — это женщина в моих объятиях.
Мы рухнули потной кучей, переплетя конечности и прерывисто дыша. Когда мое сердце перестало бешено колотиться в груди, я заставил себя подняться и пойти в ванную за теплой тряпкой, чтобы вытереть Милли. Затем я укрыл ее простыней и поцеловал в лоб.
— Я вернусь.
Она что-то промурлыкала, зарываясь в подушку.
— Не засыпай без меня.
Ее глаза распахнулись.
Вряд ли она будет бодрствовать, когда я вернусь. Я измотал свою женщину. Сильно.
Я поднял с пола свои боксеры и натянул их, прежде чем выскользнуть из спальни. Я включил свет в гостиной и прошлепал в гараж, закрыв дверь над головой. Пульт, открывающий гараж, который я одолжил Сиенне, лежал на верстаке.
Заперев дом на ночь, я направился к комнате Джоуи и приоткрыл дверь, чтобы заглянуть к ней. Ночник, с которым она любила спать, был включен, отбрасывая на стены и потолок вращающиеся розовые и белые звездочки.
Я осторожно прикрыл дверь, собираясь вернуться к Милли, но остановился, когда пара рук обвилась вокруг моей талии.
— С ней все в порядке?
— Да. Но завтрашний день обещает быть трудным. — Я был более чем готов к тому, что Сиенна уедет из Монтаны, а вот Джоуи нравилось, что ее мама рядом.
— Ты хороший отец, Форд.
— Да?
Милли поцеловала меня в спину, ее рука скользнула вверх и коснулась моего сердца.
— Не задавай глупых вопросов.
— Я чувствую, что принимаю много неправильных решений, — прошептал я.
— Она счастлива. Но если ты думаешь, что это не так, ты всегда можешь спросить ее.
Как эта мысль раньше не пришла мне в голову?
— Правда? Я боюсь ее ответа.
— Я не боюсь. — Она крепче обхватила меня руками.
Я глубоко вздохнул.
— Я думал, ты спишь.
— Пока нет. — Ее рука убралась с моей груди, скользнула вниз по животу, ее пальцы заскользили по выпуклостям и впадинам моего пресса.
Мой член встрепенулся, готовый ко второму раунду. Я повернулся, поднимая Милли. И снова отнес ее в свою постель, изнуряя наши тела, пока мы оба не свалились с ног.
Когда в четыре часа зазвонил мой будильник, Милли положила руку мне на грудь, на которой спала, и отключила его. Затем, вместо того чтобы улизнуть, она прижалась ко мне.
— Хочешь еще? — Я поднял кофейник.
Милли кивнула, протягивая свою кружку через весь столик, за которым она сидела.
— Мне нравится вид, тренер.
— Какой вид?
— Ты на кухне, готовишь мне завтрак.
Я обошел кухонный стол, отставил кастрюлю в сторону, наклонился и поцеловал ее в уголок рта.
— Мне тоже нравится вид.
На ней были мои спортивные штаны, затянутые на талии и закатанные у щиколоток. Толстовка с капюшоном в тон казалась маленькой и с таким же успехом могла быть платьем. Я хотел видеть ее такой каждое утро до конца своей жизни.