— Мы что, только что решили завести ребенка? — прошептала она.
Я обнял ее и притянул к себе.
— Да.
Я привяжу ее к себе всеми возможными способами.
Из ее горла вырвался смешок, прежде чем она прижалась ко мне, уткнувшись лицом мне в шею.
— Как ты думаешь, Джоуи не будет против?
Я любил ее за то, что она подумала о моей дочери.
— Да, Миллс. С ней все будет в порядке.
Мы сделаем Джоуи братика и сестричку, с которыми она могла бы играть и, которыми могла бы командовать. Мы построим совместную жизнь, в которой будет все то, чего нам с Джоуи так не хватало. Милли.
Она отстранилась и взяла мое лицо в ладони. Затем прижалась своим ртом к моему, ее губы крепко прижались к моим.
На мгновение я позволил ей контролировать поцелуй, но, когда ее язык скользнул мимо моих зубов, я встал, обхватил ее руками и проник внутрь, подавив стон.
Руки Милли вцепились в меня, когда я поднял ее и понес к ближайшей стене. Ее ноги раздвинулись, обхватывая мои бедра, когда я прижал свой возбужденный член к ее лону.
Как бы сильно я ни хотел трахнуть ее в этом кабинете, я оторвался от нее и припал губами к ее горлу. Я лизнул кожу, ощущая сладкий вкус, затем нащупал пульс и пососал его. Сильно.
— Форд. — Ее руки зарылись в мои волосы, когда она наклонила голову, давая мне лучший доступ.
Я сосал сильнее, испытывая острую потребность оставить свой след. Если я не мог сказать миру, что Милли была моей, то собирался показать это. Она была моей до конца моих дней.
Когда я, наконец, оторвался, на ее горле, там, где только что были мои губы, осталась красная отметина. Я ухмыльнулся при виде розовой плоти, такого же красивого цвета, как и ее киска.
— Ты поставил мне засос? — спросила она.
Я ухмыльнулся.
— Да.
Она сморщила носик и хихикнула.
— Хорошо, что я сегодня распустила волосы.
Я усмехнулся.
— Я пойду. Позволю тебе вернуться к работе.
Она застонала, убирая ноги с моей талии.
— Я все еще работаю над бюджетом. Так что, по сути, бьюсь головой о стену.
Я поставил ее на ноги, быстро поцеловав в лоб.
— Увидимся дома?
Ее взгляд смягчился.
— Я буду там.
— Я люблю тебя.
— Я тоже люблю тебя, тренер.
Тренер.
Я буду тренером еще несколько недель. Поэтому я вышел из ее кабинета и вернулся в свой, чтобы вернуться к работе.
Завтра нам предстояло выиграть матч.
Глава 34
Милли
— Черт возьми, неужели этот разговор только что состоялся? — У меня вырвался смешок, когда я рухнула в кресло и начала вращаться.
Когда я остановилась, головокружение в моей голове не имело ничего общего с вращением, оно было связано с Фордом. Мои пальцы скользнули к тому месту на шее, где он меня поцеловал. Мне не нужно было зеркало, чтобы понять, что он оставил след. След, который я буду носить с мечтательной улыбкой.
Я думала о том, чтобы завести детей. Когда-нибудь. С подходящим мужчиной.
Форд. Он всегда был подходящим мужчиной. И это — мы — казалось… правильным.
— Боже мой. — Я схватила телефон со стола, собираясь позвонить Отем и все ей рассказать, но вдруг кто-то прочистил горло.
Мой взгляд упал на открытую дверь.
На Адриана.
Мы не разговаривали с тех пор, как он поцеловал меня во время игры. Судя по тому, как сердито он сжал челюсти, я сомневалась, что он пришел извиняться.
— Привет, — сказала я, и мое хорошее настроение улетучилось.
Он покачал головой, уперев руки в бока, а его взгляд опустился в пол, как будто он пытался взять себя в руки. Между нами повисла тишина, и в этой тишине волна паники пробежала по моим венам.
Он видел, как Форд уходил отсюда, не так ли?
— Я люблю тебя, — прошептал он, почти шепотом. Затем он поднял глаза, и в его взгляде было столько боли и разбитого сердца, что у меня внутри все перевернулось.
— Адриан.
— Я люблю тебя, Милли, — его голос дрогнул.
Не любил. Любит.
Он все еще был влюблен в меня.
О боже.
— Мне жаль. — Больше сказать было нечего.
Только это было неправильно. Вместо того, чтобы уйти, обида на его лице сменилась гневом. Нет, яростью. Его глаза пылали яростью, когда он посмотрел на меня.
— Я знал, что между вами с Фордом что-то происходит. Ты не могла просто сказать мне?
— Я… — Я не могла никому рассказать. Даже сейчас я не могла в этом признаться. — Прости, что причинила тебе боль.
Адриан раздраженно фыркнул.
— Что будет, когда он уйдет? Что будет, когда его уволят?
Уволят? У «Диких котов» был успешный сезон, а Форда любят его сотрудники и игроки. Кроме того, выпускники и спонсоры были просто в восторге от него. Любой, кто побывал на футбольном матче, мог сказать, что он покорил публику.
— Почему Форда должны уволить? — спросила я, но мне не нужен был ответ. — Это был ты, не так ли? Ты тот, кто жаловался Курту.
Адриан не ответил. Он просто махнул рукой, закрывая тему.
Он делал также, когда мы были вместе. Всякий раз, когда я поднимала тему, которую он не хотел обсуждать, — его напряженные отношения с отцом, его сестра, которая всегда была груба со мной, — он отмахивался. Таким образом заканчивая обсуждение.
До сих пор я не осознавала, насколько сильно это меня беспокоило.
Может быть, потому что Форд был таким же открытым, как небо Монтаны.
Эти жалобы, должно быть, подавал Адриан. Или, по крайней мере, одну из них.
Все это время я подозревала, что жалоба из-за Джоуи исходила от Курта. Но что, если это было не так? Что, если бы это был Адриан?
Он был в том баре после первой игры и, должно быть, видел, как Форд и Торен выпивали. Он мог пожаловаться на это. И он, должно быть, видел Форда и Джоуи в тот день, когда тот привел ее в кампус.
— Форд — хороший человек. — Я выпрямилась, и мой взгляд встретился с взглядом Адриана. — И хороший тренер. Он хорош для этого места. Твоя ревность очевидна.
— Конечно, ты защищаешь его. — Не сказав больше ни слова, Адриан бросился по коридору, вероятно, направляясь прямиком в кабинет Курта. Его шаги звучали, как гвозди, забиваемые в гроб.
Гроб, который был моей карьерой.
Когда по моему телу распространилось ощущение холода, я обхватила себя руками за талию, тупо уставившись на гладкую поверхность своего стола.
Это было оно. Это был конец моего пребывания здесь.
Долгие месяцы я знала, что этот день настанет. Это был мой выбор. Форд был моим выбором. Вот только никакое время не подготовило меня к этому странному чувству, поселившемуся в моем сердце. Я не злилась. Мне не было больно. Мне не было грустно.
Я просто почувствовала… облегчение.
Больше не нужно прятаться. Больше никаких секретов.
На моем столе рядом с мониторами стояла фотография отца в рамке. Он был одет в форму и улыбался в камеру. Он бы гордился мной, не так ли? Отцу бы понравился Форд.
Я взяла фотографию и прижала ее к сердцу. Затем открыла ящик стола и сунула ее в сумочку.