— Слышь, мурзилка, ты походу перепутал с кем разговариваешь… — по второму кругу вскипятился он. — Теперь ходи по лагерю и оглядывайся! Я это так не оставлю!
— Обязательно, а у тебя 40 секунд осталось, пацан, — спичка догорела практически до половины. — 38 секунд, так что рекомендую поднять зад и переодеться. Только нормально одеваемся, на тяп ляп не приму.
Прокофьев резко встал.
— Слушай, Пашок, да ну его в пень, а? Давай лучше переоденемся. Оно тебе надо лишних проблем хапнуть на ровном месте, он же с «Динамо» трется, ментовской значит, жизни потом не даст. Поэтому я одеваюсь.
Прокофьев, говоря это, вытряхнул свернутые в бублик шорты, начал спешно одеваться, матюкаясь и шипя одновременно. Взвесив плюса и минуса, заодевались остальные парни. Справедливости ради, одеть за минуту шорты и футболки — невелика затея, это не портнянки наматывать, так что времени у них вагон и маленькая тележка. При должном упорстве — справятся не вспотев. Ануфриев последним остался сидеть на кровати с красным перекошенным лицом. Злой как собака, сопротивлялся он до последнего, а как же, он крутой пацан. Потом правда тоже вскочил, шорты натянул, майку одел и с вонючим окурком в зубах ко мне двинулся, как к оазису в пустыне.
Мое новое тело фактурным не было, Иван Иванов забивал за счёт сумасшедшей чуйки при росте бразильца Ромарио или аргентинца Марадоны, и вел игру за счёт великолепного дриблинга. А вот Ануфриев, будь он игроком, был бы нападающим таранного типа, которого выпускаешь для того, чтобы продавить защиту соперника. Поэтому ребятенок оказался выше меня на две головы, что особо почувствовалась, когда он подошел ко мне в упор, едва не упираясь своей грудью в мой нос.
— Давай подкурить, футболист. Я успел, все как мы договаривались, — зарычал он, обдавая меня зловонным перегаром.
Спичке действительно оставалось гореть секунд пять. Достаточно, чтобы прикурить, но я резко дунул и спичку потушил. В воздух заструился дымок.
— Ой, не успел. В следующий раз будешь меньше разговаривать.
Ануфриев стиснул зубы, так что окурок вздыбился вверх, коснулся кончика носа, сжал кулаки. Мгновение и он бы кинулся в драку. Но что-то его таки остановило. Что? Конкретно в его случае, условный срок, который висел на Пашке после нападения на директора детдома. В тюрьму пацан явно не хотел возвращаться, тем более теперь «отдыхать» придется с вполне себе взрослыми дядями в камере.
— Через пять минут собрались все на футбольном поле. Умойтесь, почистите зубы, терпеть ненавижу перегар, а от вас несет, как из мусорного ведра. И да, кто придет последний, тот Евгений Петросян!
Молодежь засуетилась, забегала по номеру. Слова о сравнении с известным певцом, почему-то заставили парней шевелиться скорее.
— И ещё Ануфриев, личное тебе от меня поручение. Проследи, чтобы на полу не осталось бардака, — я кивнул на разбросанные по комнате бычки. — Я приду и проверю.
— Пошел ты… — прошипел Паша себе под нос, но я сделал вид, что не расслышал.
Вышел из комнаты молодых, оставив их со спущенными лицами наслаждаться не самым добрым утром. Ничего страшного, пусть привыкают, это им не воспитателей в одно место посылать, реабилитация для них только начинается. Как труд сделал из обезьяны человека, так спорт сделает из этих доходяг нормальных футболистов.
Далеко не ушёл, в дверях столкнулся с Еленой Анатольевной, которая проснулась от шума в крыле и грела ухо за нашим разговором с парнями. Встреча случилась неожиданной, поэтому миниатюрная воспитательница оказалась на полу — ненароком пришиб кроху.
— Ой… — она снизу вверх смотрела на меня не выспавшимися большими красными, но все такими же голубыми глазами. — Доброго вам утра, Иван Сергеевич. Я тут совершенно случайным образом оказалась.
Я протянул ей руку, помог встать.
— Как же случайно, мне почему-то кажется, что вы мужские разговоры нагло подслушивали.
— Я если честно думала, что вы отказались от моих ребят и с утра уедете из «Колоска». Так Оксана Вадимовна говорила.
— Я понимал на какую работу соглашался… вас же Елена зовут? — спросил я, формально мы до сих пор не познакомились, вчера девушка не представилась.
— Елена Анатольевна Пупс, — представилась она.
— Приклеилось погоняло? — уточнил я, умехаясь.
— Вообще-то Пупс это моя фамилия, — она залилась густой краской и вперила в меня прознающий взгляд. — Давайте еще вы покривляйтесь и клички мне повыдумывайте!