– И что ты сказал ему?
– Что всё прекрасно.
– Я серьёзно.
– Я тоже.
– Хакс! – Злость с трудом уже удерживается в физических границах магистра, норовя перелиться за них. Хакс же понимает, что выталкивает наружу эту злость обыкновенный страх. Он не осуждает. Обоим знаком и кристально ясен принцип любой военной организации: если боевая единица неспособна выполнять свои функции, её списывают. Будь то генерал или магистр ордена. – Ты сказал ему… Он знает?..
– Если он не читал мои мысли – а я этого не почувствовал – то Верховный Лидер знает только то, что магистр Рен успешно совершенствует свои боевые навыки и стал проявлять больше сдержанности. И благоразумия.
Кайло широко раскрыл глаза и подошёл ближе.
– То есть… Ты прикрыл меня? Почему?
«Потому что, очевидно, то что мы теперь периодически дрочим друг другу всё таки что-то значит», – подумалось генералу. Но вслух он этого не скажет.
– Иди сюда.
Со сложной смесью эмоций Рен приближается вплотную, не глядя бухая свой шлем на стоящий рядом стол. Хакс незамедлительно тянет его за одежду, заставляя податься вперёд сильнее, обхватывает обеими руками за поясницу и сажает себе на колени, лицом к лицу. Ноги Кайло неловко стискивают его бёдра, обвивают ножки стула в попытке удержать баланс. Хакс молча утыкает лицо в закутанное в чёрное плечо, закрывает глаза и не двигается какое-то время. Кайло косится на полупустой стакан на столе.
Наконец, он не выдерживает и почему-то шепчет:
– Ты обещал помочь разобраться с моей… проблемой. Мне нужно вновь взять Силу под контроль до прибытия на базу, – он запинается. – Я не могу предстать перед Верховным Лидером в таком виде.
– Знаю. – Хакс вспоминает, что ещё не сказал об отбытии Сноука в какое-то неведомое мистическое место. – Но пока не был уверен, что ты сможешь защитить себя без Силы, от какого-нибудь шального арбалетного болта, например, пока не выработаешь нужные рефлексы, даже не собирался помогать тебе с этой «проблемой», – сказав это в плечо магистра, Хакс так же вспомнил, что этого он тоже говорить не собирался.
Потому что много ли надо Кайло Рену, чтобы вскипеть?
– Как ты не поймёшь, что с Силой мне уже не понадобится вся эта ерунда?! – вскрикивает он, отстраняясь.
– Как ты не поймёшь, что я не хочу больше находить твоё полумёртвое тело и трястись, что ты не доживёшь до следующего дня?! Смотреть, как ты истекаешь кровью и не иметь возможности что-либо с этим сделать! – внезапно для себя тоже кричит Хакс, вскидывая лицо навстречу. Хотя они находятся так близко друг к другу, и необходимости в повышении голоса нет. Лучше сменить тему. – В любом случае, ты вполне справился с поставленной задачей. Я требовал с тебя навыков, как с профессионала своего уровня. Ты настроился всего за пару недель. Будешь продолжать тренироваться, и всё будет в порядке.
Кайло не проведешь похвалой, хоть она ему и приятна, учитывая, что кое-кто так скуп на неё и так скор на критику. Но пока он решает оставить без внимания признание Хакса.
– Ну, раз теперь ты доволен моими навыками… У тебя ведь есть какая-то теория?
– …есть.
– Тогда помоги мне. П… пожалуйста.
Когда Кайло вот так вот заглядывает ему в глаза, широко раскрывая свои, будто сейчас заплачет, генералу трудно устоять. Хотя воспоминание об убийстве Хана Соло, тайком подсмотренном на мониторе его датапэда, заставляет задуматься. Тогда Рен тоже просил отца помочь ему. И так же смотрел тому в глаза. Хакс уверен, что это был приказ Сноука, и всё же… Кайло не как он, годами Академии выученный даже не задумываться о сути приказов, а просто их выполнять. Кайло мог ослушаться. Но не сделал этого. Ради большего овладения темной стороной Силы он пошёл даже на отцеубийство. Не то чтоб Хакс не мог понять желание порешить отца, сам бы он сделал это не дрогнувшей рукой. Но сравнивать их родителей было глупо. Хан Соло притащился практически на верную смерть ради мизерного шанса вернуть сына. Про своего генерал даже думать особо не хотел.
И вот у него на коленях сидит нечто смертельно опасное, гибкое и податливое, агрессивное и покрывающееся разными оттенками красноты в злости и в возбуждении, нечто, способное грозно рычать и исступлённо стонать, нечто, способное вонзить алый клинок ему в горло, придушить Силой и подчиняться ему, смущаясь и желая этого наперекор самому себе. Хочет ли Хакс вернуть Кайло контроль над Силой? Нет. Будет ли это делать? Безусловно.
Он резко и бесцеремонно спихивает магистра с колен так, что тот от неожиданности не успевает сгруппироваться и неприятно приземляется на пятую точку.
– Это ещё за что?! – его возмущению нет предела.
– Всему есть своя цена, – тёмно усмехается Хакс. Он дотягивается носком форменного сапога до горла Кайло и водит им вверх и вниз в жестковатой имитации ласки. Он наслаждается тем, как Рен забывается на секунду и закатывает глаза. – Двигайся ближе, – велит Хакс, опуская голос на пол октавы.
Кайло сглатывает и придвигается так, что буквально стоит перед генералом на коленях. Он догадывается, куда всё идёт. Он смотрит, как напротив его лица расстёгивают ширинку и достают слегка возбуждённый от принятого алкоголя член.
– Соси.
Вульгарность короткой команды заставляет Кайло задохнуться от новой волны возмущения. Он фыркает и с вызовом смотрит в изучающее лицо генерала. Тот в свою очередь оценивает эффект от нарочито грубой фразы.
– Ты пьян!
– В чем дело? – Хакс не удостаивает фразу вниманием. – Не то чтобы это ещё не побывало у тебя во рту, – говорит он задиристо и легонько шлёпает членом по приоткрытым губам Рена. Хакс бы не стал, если б не видел, как зрачки юного ситха заливают его тёмную радужку подобно черному океану, поглощающему скалы. Дело в том, что Кайло нравится. Он закрывает глаза и открывает рот. Хакс шипит. Он на девяносто процентов уверен, что прав.
Неумелость магистра теперь компенсируется вполне сносным подражанием движениям и приёмам, которые использовал на нём сам генерал во время их рандеву в душе после тренировок.
– Хороший мальчик, – шепчет Хакс, и Кайло протяжно хмыкает в ответ. Вибрация его голоса отдаётся в генеральском органе специфическими ощущениями. Упавшая на глаза коленопреклонного рыцаря вьющаяся прядь смотрится особенно эротично. Её хочется намотать на палец, убрать за ухо осторожным движением, затем провести всей пятернёй по непослушным локонам, почувствовать их шелковистый плен… В не совсем трезвой голове возникает идея.
Он сгребает волосы на затылке Рена и тянет, отрывая от влажного занятия. Тот с коротким болезненным «Аа» вскидывает затуманенный взгляд. Генерал не может игнорировать вызывающую красноту его губ, он наклоняется и целует, жадно.
Ненадолго утолив голод, Хакс отстраняется и переводит дыхание.
Рука в волосах Кайло не убирается, его снова тянут вниз, и он с постыдной готовностью открывает рот и высовывает язык. Несильный тычок отклоняет его голову в сторону, минуя предполагаемую цель. Генерал высвобождает руку, но не отпускает волосы, мелкими змейками, вьющиеся вокруг его пальцев. Он расправляет чёрные локоны и наматывает на свой стояк.
– Что ты опять задумал? – спрашивает Кайло, умудряясь интонационно впихнуть в вопрос жалобность и ворчание.
Ответить сразу у Хакса не получается. Ощущение сотен крепких гладких нитей, обвивающих его достоинство, липнущих и льнущих, будто они сами хотят доставить ему удовольствие, необычно и упоительно. Несколько долгих мгновений он просто дрочит, зажав всё в плотный кулак.
– Я просто… хочу пометить тебя всего, – наконец выдавливает из себя он.
Магистр закусывает губу и устраивает подбородок на колене Хакса, позволяя тому делать, что вздумается. В его голове тяжёлым караваном тянутся мысли о том, что эти слова не должны так согревать его изнутри…
Задушенные, будто болезненные стоны, говорят Кайло о близком финале генерала. И впервые его разум не подернут пред– или послеоргазменным туманом так, что он почти не в состоянии воспринимать происходящее вокруг. Сегодня он может засвидетельствовать, как выглядит вечно собранный, вечно контролирующий себя генерал Хакс в самый пикантный момент.