— Но ты и сейчас можешь!
— Пап, перестань, — невозмутимо говорю я. — Под гостями я подразумеваю парней.
Если, конечно, мне когда-нибудь удастся встретить кого-то.
Я продолжаю тараторить, как будто его лицо не исказилось от ужаса:
— Ты можешь представить, как я прокрадываюсь в дом ночью, пока ты спишь? Я тайком приводила друзей, когда жила у мамы. Боже, она так злилась.
— Зачем тебе понадобилось впускать их тайком?
— Э-э, потому что она строгая и не хотела, чтобы ко мне приходили люди.
Лицо папы меняется, и я чувствую себя виноватой за то, что говорю о ней.
— Анабелль, ты же знаешь, мы позволим тебе пригласить друзей. Тебе даже не нужно спрашивать. — Он делает паузу. — Может, не парней, но других друзей-девушек.
Я все еще смеюсь, когда в раздевалке открывается дверь, и мы оба смотрим, как темная, задумчивая фигура крадется по кафельному полу.
— Кто это? — Мой голос хриплый, хотя я и пытаюсь это скрыть.
Папа поднимает голову, чтобы посмотреть.
— Зик Дэниелс. Он окончил школу, но время от времени помогает.
Мои губы приоткрываются, и я чувствую, как наклоняю голову, изучая его. Я выдыхаю:
— Ого.
— У него есть девушка, а если бы и не было, я бы не хотел, чтобы ты была рядом с ним.
У меня опускаются плечи, потому что парень чертовски хорош собой.
— Кстати, ты можешь встретиться с ним за ужином, на который мы с Линдой тебя пригласили. Возможно, и c его девушкой тоже.
Я отвожу глаза... с трудом.
— Какой ужин?
— Это программа «Старшие братья», спонсором которой я был последние несколько лет. Дэниелс — наставник одного из мальчиков, вместе с несколькими другими моими борцами. Так вот, в конце февраля состоится ежегодный благотворительный ужин. Ужин, танцы, аукцион. Линда и я наслаждаемся этим, устраиваем вечер свидания.
— Вечер свидания?
Папа слегка прищуривается, чтобы оценить реакцию собеседника, и, как бы я ни старалась сохранить невозмутимое выражение лица, он видит в моих глазах волнение при упоминании о свидании.
— Я же сказал, тебе нельзя встречаться ни с одним из этих придурков.
— Каких придурков? Ты отгородил меня практически ото всех.
— Борцы. Это мне не по душе. — Проявляются папины южные корни. — Я не хочу, чтобы ты связывалась с кем-то из команды. Это плохо кончится.
— Для кого плохо кончится?
— Для них. — Он что-то царапает на желтом стикере и шлепает его на монитор компьютера. — Кроме того, ты знаешь, что я уже сказал всем и каждому, чтобы они держались от тебя подальше.
— Некоторые из них не самые лучшие слушатели, — язвительно замечаю я со смехом.
Мой отец не находит в этом ничего смешного, судя то тому, как выпрямляется в своем кресле.
— Кто?
Я едва заметно качаю головой.
— Никто.
— Один из них уже приставал к тебе?
— Нет, пап. Я просто пошутила.
— Анабелль Джулиет.
— О, братец, вот тебе и второе имя.
— Я не шучу, Энни. Половина из них не отличит свою задницу от дыры в земле.
Я ухмыляюсь.
— А как насчет второй половины? — Те, кто меня волнует.
Он смотрит на меня без улыбки.
— Ты была таким умником со своей матерью?
— Да, вроде того. — Это одна из причин, по которой мы с мамой ссорились, когда я была подростком. Она терпеть не могла мое чувство юмора, говорила, что я слишком напоминаю ей отца. С каких это пор это плохо? Я всегда была шустрой.
— У другой половины нет времени на свидания, Анабелль. Другая половина выигрывает национальные чемпионаты и не нуждается в отвлечениях.
Ах, вот оно что.
— Значит, это ты не хочешь, чтобы парни встречались.
Он усмехается.
— Анабелль, ни один тренер в истории «Национальной студенческой спортивной ассоциации» не хочет, чтобы их спортсмены с кем-то встречались.
Я смеюсь, откидывая голову назад, потому что он говорит это так буднично, как будто это должно быть очевидно.
— Я понимаю, пап, но ты не можешь контролировать все, что они делают.
— Нет, но могу запретить им встречаться с моей дочерью.
— А что, если один из них мне понравится?
— Этого не случится. — Его тон заставляет меня спорить с ним.
Так я и делаю.
— Серьезно, пап, а что, если я встречу одного из них, и он будет такими горячим, забавным и очаровательным, что я не смогу устоять?
Он снова сплетает пальцы.