У него на лице черное пятно, и я протягиваю руку, чтобы вытереть его большим пальцем.
— Откуда у тебя такой беспорядок? Там мы держим все чистящие средства — как там может быть грязно?
Его пальцы нежно обхватывают мое запястье, целуя чувствительную кожу, прежде чем отпустить ее.
— Не беспокойся о беспорядке, Доннелли. Раковина в порядке, и вы можете спокойно включать кран.
Вау. Это первый раз, когда Рекс проявил ко мне какую-то физическую привязанность, всегда держась на безопасном, респектабельном расстоянии.
— Водопровод больше не доставит тебе проблем, но если это случится, я не поеду домой на Рождество до завтра. Если я еще что-нибудь могу сделать, звони, ладно? Поменять лампочку или еще что-нибудь? Я свой парень.
Я смеюсь.
— Это мы можем сделать сами. В обычной ситуации я бы и сама могла затянуть болт, но теперь, когда живот стал больше, не хотела рисковать и лезть под раковину. Наверное, пришлось бы вызвать пожарных, чтобы они пришли и спасли меня.
— Ты такая чертовски милая беременная. — Гандерсон наблюдает за мной, пока моет руки.
— Ты так думаешь? — Мои длинные темные волосы блестят от витаминов для беременных, густые и пышные, шелковистыми волнами падают на грудь. Кожа? Безупречная.
— Да, Анабелль. — Он смотрит на меня, рассеянно вытирая руки полотенцем. — Ты определенно одна из тех женщин, которые могут выглядеть сексуальными во время беременности.
Женщина.
Не девушка. Не цыпочка.
Он видит во мне женщину.
Прошло много лет с тех пор, как кто-то говорил мне, что я выгляжу сексуально или хвалил мою внешность, и я скучаю по этому. Это чудесно.
— Эй, Анабелль?
Я смотрю на Рекса, который прислонился к кухонному столу в джинсах и толстовке с капюшоном, склонив голову набок, выглядя молодым и полным надежды. Очаровательным, если честно.
— Что?
— Ты когда-нибудь думала... ну, знаешь... обо мне.
— О тебе? Я все время думаю о тебе, тупица.
Он качает головой.
— Нет, Анабелль, ты думала о том, каково это — быть со мной?
— Зачем? Ты думал о том, каково это — быть со мной?
Его большие карие глаза напряжены. Нежные.
— Все время.
Все время? Как я могла этого не знать?
— Не знаю. В последнее время я не слишком задумываюсь об отношениях. Честно говоря, кто хотел бы быть со мной, Рекс? Я не совсем хороший улов в данный момент.
Я примерно на шестом месяце беременности, и мой живот растет с каждым днем. Гормоны не в порядке, и я все время плачу. Конечно, мои волосы и кожа выглядят потрясающе, и я не набрала много веса во время беременности, но…
Рекс выпрямляется во весь рост, медленно приближается ко мне, берет меня за руки.
— Я считаю тебя хорошей партией, Анабелль Доннелли. Ты и твой неоново-розовый плакат были, наверное, лучшим, что случилось со мной в этом году. Без тебя, я бы вел себя как придурок где-нибудь, растрачивая свое гр*баное образование.
О боже, он слишком, слишком мил.
— Ты можешь найти кого-то лучше меня, Рекс, — тихо отчитываю я, позволяя ему переплетать наши пальцы. — И твоя мать умрет от сердечного приступа, если ты начнешь встречаться со мной.
Я знаю, потому что встречалась с его матерью. Она одна из тех светских пригородных домохозяек с регулярными инъекциями ботокса и надутыми губами. Она любит меня, как друга своего сына, но если бы у нас были романтические отношения, у нее случился бы припадок истерики.
Рекс пожимает плечами.
— Может да, а может, и нет.
— Рекс…
— Ты хотя бы позволишь мне поцеловать тебя перед уходом?
Да. Да, я позволю ему поцеловать меня. Я не замужем и одинока, и отец моего ребенка не сделал никаких заявлений. И мне любопытно.
Я поднимаю подбородок, а его руки скользят по моим плечам и шее, обхватывая мое лицо, как Эллиот делал десятки раз в прошлом. Боже, контакт такой приятный.
Его губы робкие, как порхание бабочки, мягкие, нежные и пытливые, постепенно обретающие уверенность. Он нежно целует меня, и мне любопытно открыть рот, позволить его языку проскользнуть внутрь.
Наши дыхания смешиваются. Языки сплетаются.
На вкус он, как жвачка и одеколон, который я купила ему на день рождения, чтобы заменить ужасный запах, который он всегда носил раньше.
Поцелуй длится недолго, но он приятный.
Определенно приятный.
Мои пальцы не скручиваются в носках, как с Эллиотом, но что касается первых поцелуев, у меня были и похуже, с парнями, которые не заботились обо мне, как Гандерсон.