- Нормально.
На второй день Земля все-таки согласилась принять мой входящий звонок. Я даже не стал их спрашивать, какого дьявола они отправили нас в реальный полет без предупреждения и без нашего согласия. Я просто холодно довел до их сведения, что нам все известно, Элл недееспособен, а переборке входного шлюза осталось жить дня три.
- Мы даем добро на эвакуацию. Пароли для анабиозных уколов вышлем в ближайшее время. Вам нужно активировать программу автоматического старта.
Тут я должен сказать, что мы знали о такой программе, но по правилам игры ее конкретное исполнение доводится до экипажа только непосредственно перед эвакуацией. Особенность такой программы в том, что часть инициирующих действий выполняется электроникой по специальной команде, но другая часть приводится в действие механическим способом - надо было, грубо говоря, дернуть за несколько механических рычагов в определенной последовательности, чтобы то что должно, потекло по трубам. Задумка была в том, что, во-первых, электроника могла выйти из строя на неизвестной планете. С другой стороны, в этом был акт недоверия не только электронике, но и экипажу, крыша которого могла поехать все от тех же обстоятельств неизвестной планеты.
Земля довела до меня нужные команды и нужные рычаги. Сами рычаги находились в пазухах, которые открывались по паролю.
Третий рычаг не двинулся с места. Пыль.
Полковник Стегем подробно допросил Тони Бенермана и выяснил конкретную поломку. Она была снаружи корабля. Для инициации стартового двигателя волокно диаметром два микрона должно было механически продвинуться на пять миллиметров, чтобы распыляемая из волокна химическая смесь достигла некоторого датчика. Все это было прикрыто снаружи, но не было рассчитано на марсианскую пыль.
Решение проблемы было в том, что Тони Бенерман должен был вручную отрезать волокно и протянуть его на пол-сантиметра, уперев в датчик. Контакт между срезом волокна и датчиком должен был плотным, чтобы не было просвета больше нескольких десятых микрона. В нормальной ситуации этого не требовалось. Исправный рычаг приводил в движение механику, которая аккуратно перемещала волокно с требуемым прицелом, и сама по себе эта механика была вполне надежной. И пыль попала даже не в эту механику. А в тот рычаг, который все это дерьмо приводил в движение.
Это была работа, посильная опытному ювелиру. Если один отрез волокна не срабатывал, ничего исправить было уже нельзя - протянуть волокно еще больше было невозможно.
Практически, я перешел ту грань, которая отделяла меня от Элла Мендозы. Нейролептики и антидепрессанты мне пока не требовались. Но без алкоголя я уже был просто мешком с костями. Руки тряслись, я мог жарить яичницу, но не более того. Коньяк завтра кончится, а отнимать таблетки у Элла я, пожалуй, не стану.
Раздался звонок дальней связи. Я подошел к коммутатору.
- Бенерман, мы тщательно изучили присланные Вами фотографии внешних устройств корабля и подготовили план ремонтных работ. Вам нужно будет провести пару манипуляций, одна из которых требует огромной тщательности.
Я криво усмехнулся:
- Весь внимание. Если вот эта рюмка попадет мне в рот, то, возможно, я воспользуюсь вашим предложением.
Нужно было взять скальпель, и на какой-то трубе провести абсолютно точный круг глубиной пол-микрона. Не лазерный скальпель, нет. У того не работала кнопка. Обычный скальпель. Если круг будет недостаточно точным, то следующим пунктом программы надо было доставать лопату. Для могилы.
Я допил последний коньяк. Зашел в каюту Элла, потрепал его по щеке. Элл не реагировал. К трубе я подошел весь мокрый. Скальпель прыгал в моей руке. У меня еще был лазерный уровень и микрометр, которым я несколько раз промерил трубу. Нет, не сейчас.
Я вернулся на корабль, разделся, снова зашел к Эллу. У нас было еще немного сигарет. Я выкурил одну, а еще одну предложил Эллу. Элл взял ее, размял пальцами, засунул в рот. И в таком состоянии подвис. Я закрепил у него на ноге застежку анабиотического устройства, которое будет, по идее, активировано в рамках всей программы экстренного старта. Выкурил свою сигарету, и снова пошел наружу.
Удивительно, но скальпель прыгал меньше. Я выдохнул.
Круг не получился от слова совсем. Скальпель сорвался с трубы примерно на угле в восемь пятых пи. Не думал, что у меня такой глазомер. При отсутствии рук. Я не стал заходить к Эллу, и сразу пошел к себе. У меня оставалась еще одна сигарета.
Перед этой злосчастной трубой я подрезал какой-то проводок и приставил, как было велено, к какому-то красненькому квадратику. Лазерный уровень показал абсолютное попадание. Это была второстепенная операция, которую, в общем, можно было и не выполнять, но Земля рекомендовала потренироваться перед трубой, ошибиться с которой было уже нельзя.
НО Я ОШИБСЯ.