— Как где? С собой принес, в пакете.
— В пакете? Он что, шевелился по дороге? Ты не говорил.
Фрелих задумался. Потом решительно заявил:
— Нет. Точно нет. Не шевелился. Я бы заметил.
— Но кошка не кукла. Она бы пакет в клочья изодрала.
Фрелих снова задумался:
— Понял. Венцель ей снотворного дал.
— Кошке? — с ехидством уточнил Крутилин.
— Значит, хлороформом усыпил. Помните кота княгини Тарусовой[5]…
— Помню, — пробурчал Иван Дмитриевич. — Дальше-то что было?
— Самое страшное. Позвольте, еще налью. Чесслово, страшно вспоминать.
Крутилин плеснул агенту сам. Немного, чтобы не развезло.
— Когда животное замолкло навсегда, кассир обратно в сарай зашел. И тут я услышал дьявола…
— Кого?
— Голос его на змеиный похож. Так же шипит, только громко, очень громко, слышно на весь квартал.
— И что дьявол говорил?
— Я от страху не разобрал. Стоял, не в силах пошевелиться, будто гвоздями меня к земле прибило. Счет времени сразу потерял, казалось, что я туточки уже день, а может, всю неделю стою. Очнулся, только когда кассир из сарая вышел. На физии его читалось, как он доволен собой. Я проводил его до парадной, потом вернулся на Пантелеймоновскую, отыскал старшего дворника, показал удостоверение и опросил. Выяснил, что Венцель арендует сарай с середины ноября.
— Для каких целей?
— Для научных опытов.
— Значит, так… Завтра снова топаешь за Венцелем…
— Нет, Иван Дмитриевич, нет.
— Что значит нет? Это приказ.
— Умоляю, отпустите ради Христа. Брата перед концом света хочу повидать. Помните, о нем рассказывал? В Екатеринбурге служит в золотосплавильной лаборатории. Двадцать лет не виделись. Дозвольте обнять напоследок…
— Какой такой конец света? С ума, что ли, сошел?
— Наоборот — прозрел. И вас заклинаю прозреть. Я ведь и сам вчера счел Петра Петровича душевнобольным, хихикал над ним, когда домой провожал и слушал его рассказ. А сегодня убедился: прав он, прав. В одном только Петр Петрович ошибся: Венцель не с чертями, с самим Сатаной знается. А кошек сжигает, чтобы знак Сатане подать. Мол, прибыл на место, готов к злодеяниям. Умоляю вас, отпустите к брату. И сами тоже хватайте семью в охапку и бегите куда глаза глядят.
— Думаешь, конец света в одном Петербурге случится? Думаешь, до Урала твоего Сатана не доберется? Да как тебе не стыдно слюни-то распускать. Сколько раз спасала нас вера православная? Спасет и ныне. А мы, полицейские, прятаться в трудный час прав не имеем. Если и погибнем, то за святое дело.
Мудрые слова начальника и приободрили, и пристыдили Фрелиха:
— Вы не так меня поняли, Иван Дмитриевич. Я не дезертир. Просто по брату соскучился.
— Как Сатану обезвредим, сразу к нему и поедешь. Обещаю. А пока не спускай с Венцеля глаз. Вдруг не только по субботам он нечистую вызывает? Как увидишь, что вышел из банка с бумажным пакетом, отправь ко мне городового с известием, а сам следуй за ним.
Версию Фрелиха Иван Дмитриевич расценил как глупое суеверие. Но вопрос — зачем Венцель сжигает кошек? — его не отпускал. Что еще за опыты такие живодерские? Потому в воскресенье Крутилин пошел к князю Тарусову посоветоваться. Дмитрий Данилович — человек умный, образованный и, что самое для этого дела важное, к вере и суеверьям относится скептически. Вдруг версию какую подскажет правдоподобную?
Князь принял начальника сыскной радушно, а выслушав, прочел краткую лекцию:
— Ослы упомянуты в Библии сотню раз, собаки — восемнадцать, а вот кошка — ни разу. Почему? Ответ ранних христиан был прост — раз кошкам не нашлось места в священной книге, значит, они служат дьяволу и их следует уничтожить. В наш просвещенный девятнадцатый век подобная логика кажется абсурдной. Мало ли о чем не говорится в Библии? Например, из всех существующих в природе металлов в ней упомянуты лишь шесть: золото, серебро, медь, железо, олово и свинец. Означает ли это, что латунь, к примеру, тоже служит дьяволу? И что ее надо уничтожить заодно с кошками? Только вот как? Металл уничтожить невозможно. Зато кошек… Полтора тысячелетия по всей Европе их сжигали, топили, забрасывали камнями, шпарили кипятком, сбрасывали с колоколен. Каждый добропорядочный человек, встретив по дороге кошку, обязан был ее убить. Сие истребление несчастных, ни в чем не повинных животных закончилось для человечества весьма печально. Эпидемии чумы, раз за разом накатывавшие на континент и унесшие в могилу миллионы людей, случались как раз из-за нехватки кошек — некому было противостоять крысам, которые переносят эту заразу.