Крутилин почесал затылок. И снова прав кассир. В суде, если дело туда дойдет, только лишь посмеются. Над ним, над Крутилиным.
Венцель тем временем продолжал защищаться:
— Сие не добывание, а научный эксперимент, который в будущем принесет большую выгоду государству. Представьте только, сколько золота можно будет собрать в казну, если каждый кассир в каждом банке станет считать золотые монеты не на столе, а на шерстяной ткани? И почему вы решили, что я действую тайно? Нет! Опыты я произвожу с позволения начальства. Правление банка даже выделило финансирование.
— А казначейство извещено? — строгим голосом спросил Крутилин.
Ну не мог он просто так отпустить Венцеля. Столько времени из-за него потерял. Опять же перед Всенощной не выспался. А кассир еще и уязвить его умудрился. И не раз!
— А я почем знаю? Я кассир, в казначейство не вхож, спросите у начальства.
— Где проживает?
— На Малой Морской. Однако именно сейчас в отъезде-с. И до окончания Святок не вернется.
Иван Дмитриевич призадумался. Ох, как ему хотелось, чтобы Венцель провел ночку-другую в камере для задержанных. Но посадить его туда на десять дней? То явный перебор. Как ни крути, кассир этакого наказания не заслуживает.
— Хорошо, ступайте, — сказал он со вздохом.
Венцель откланялся.
— Завтра навестишь Петра Петровича, все ему растолкуешь, — выдал задание Фрелиху Крутилин.
— Извините, но придется вам самим, Иван Дмитриевич, — возразил ему старший агент. — Помните, отпуск обещали?
— Помню, — буркнул Крутилин.
— Значится, завтра уезжаю. С Рождеством вас.
— И тебя. Но чтоб к Крещению вернулся. Сам знаешь, самая у нас горячая пора — пока честной народ в проруби окунается, карманники чистят шубы от кошельков. Каждый человек на счету.
Фрелих заверил, что вернется непременно, и ушел.
А Иван Дмитриевич заказал себе водки. В голове вертелась песенка, что Никитушка сочинил:
Он подозвал полового:
— Молочко найдется?
— Для вас, Иван Дмитриевич, даже сало в пост.
— Сало тоже тащи.
Взяв узелок со снедью, Крутилин отправился обратно на Пантелеймоновскую. Сарай в темноте отыскал не сразу.
— Кис-кис-кис, — позвал он. — Кис-кис-кис.
В темноте сверкнули медовым цветом два глаза.
Иван Дмитриевич разложил на снегу еду, налил в прихваченное из трактира блюдце молочка. Глаза внимательно за ним наблюдали, но их обладатель подойти не решался. Иван Дмитриевич попятился назад:
— Ну же, не бойся.
И увидел маленького черного котенка, дрожавшего от холода. Убедившись, что Крутилин отошел на безопасное расстояние, тот подбежал и жадно начал есть. Дав ему насытиться, Иван Дмитриевич подошел, взял на руки и понес домой.
Открыла ему Прасковья Матвеевна:
— Так я и знала, что блохастого притащишь, — сказала она, перегораживая путь в квартиру.
— Дай-ка пройти, — попытался оттеснить ее Иван Дмитриевич.
— Лучше уходи. Совсем. Навсегда. Долго я терпела. Но то, — Прасковья Матвеевна указала на котенка, — последняя капля.
— Никитушка просил…
— Хочешь, чтобы я этому коту брюхо вспорола на его глазах? Уходи, Иван Дмитриевич. А если развода желаешь, я только за.
Прасковья Матвеевна захлопнула дверь. Крутилин уселся на ступеньки. По его лицу потекли слезы. Котенок стал их слизывать.
— А ты и впрямь, Котолизатор. И слезы лижешь, и процессы ускоряешь. Сколько лет тянулось, все решиться не мог, а пришел с тобой и все разрешилось. Никитушку только жалко. Буду надеяться, что поймет, когда вырастет. Ну шо? Поехали к Ан-гелине?
Через пару месяцев правление банка, заслушав доклад кассира Венцеля о произведенных им химических опытах и сравнив расходы с возможными доходами, велело эксперимент прекратить.
— Овчинка выделки не стоит, — так объяснили решение Венцелю.
А Фрелих на Крещение не вернулся. Вместо этого прислал телеграмму, что более служить в сыскной не намерен. Иван Дмитриевич, конечно, расстроился, но что поделать? Рыба ищет где глубже, а человек — где лучше.
В конце лета ограбили лейб-дантиста Рохворга. Среди прочего украли десять лотов[10] золота.
— Зачем вам так много? — спросил у него Крутилин.
— Так по дешевке, — пояснил Рохворг и почему-то подмигнул.
Иван Дмитриевич расценил фамильярность по-своему и строго спросил: