Уже на выходе, за каменным забором, он увидел незрячего старика, просившего милостыню. О его слепоте напоминали черные круглые очки. Длинная седая борода и изрезанное морщинами лицо, рваный тулуп и потрепанный треух, перелатанные валенки — все говорило о тяжкой доле христарадника. Несмотря на жалкий вид, было в старце что-то светлое и доброе.
Ардашев нащупал в кармане целковый и опустил в медную кружку. Раздался легкий звон. Старик поднял голову, снял очки с закопченными стеклами и протянул их присяжному поверенному:
— Это тебе, барин.
— Зачем они мне? — спросил Клим Пантелеевич.
— Не побрезгуй.
— Оставь себе, старик.
— Это не я прошу, это убиенная душа просит.
— О чем ты?
— Возьми, мил человек, хотя бы на время. Вернешь потом, когда в них нужда отпадет.
Ардашев пожал плечами, сунул очки в карман пальто, поднял меховой воротник и махнул извозчику.
Не прошло и четверти часа, как сани остановились у большого каменного дома на Воробьевке.
Клим Пантелеевич покрутил ручку механического звонка. Через несколько секунд дверь отворилась. На пороге появилась не лишенная красоты дама в траурном платье лет двадцати семи.
— Позвольте представиться…
— Да-да, я вас знаю, — перебила хозяйка. — Мы знакомы через доктора Нижегородцева. Я была на ваших процессах в Окружном суде. Проходите, пожалуйста.
— Благодарю.
— Одежду можно повесить на вешалку. К сожалению, горничная сбежала, а новую прислугу пока найти не удается. О доме пошла дурная молва. Я, признаться, и сама боюсь тут находиться, но что делать? Нельзя же все так взять и бросить.
— Хотелось бы осмотреть кабинет вашего покойного мужа. И еще, Елена Ивановна, не могли бы вы рассказать, как все произошло? То есть где находились вы в тот момент, когда прозвучал выстрел?
— В этом кресле, — показала она рукой. — Сидела, читала книгу. Потом хлопок… Я сразу поняла, что это был браунинг. Муж учил меня стрелять. Мы как-то тренировались в Архиерейском лесу… Я тотчас забежала к нему. — Голос вдовы задрожал, и по щеке покатилась жемчужная слезинка. Она тут же спохватилась, смахнула ее рукой, перевела дыхание и продолжила: — Он сидел в кресле с повернутой влево головой. Руки свисали, и пистолет лежал на ковре.
— Что ж, давайте зайдем.
Клим Пантелеевич открыл дверь. Прямо перед ним стоял письменный стол из красного дерева. На полке книжного шкафа мирно дремал большой рыжий кот.
— А где кресло? — поинтересовался адвокат.
— Велела выбросить, как и ковер. Все было залито кровью.
Ардашев кивнул и, разглядывая стол, осведомился:
— Тут все так, как было в тот день? Или тоже навели порядок?
— Я ничего не трогала, кроме портсигара. С ним удивительные вещи происходят: помню, лежал здесь на столе, а потом вдруг исчез и очутился в шкафу среди белья. Я только подумала, что надобно его рассмотреть получше, как он вновь пропал. Часа через два обнаружила его под кроватью. Но доставать не стала. Пусть, думаю, там и лежит.
— Позвольте на него взглянуть?
— Сейчас принесу.
Госпожа Тяглова вернулась быстро. В руках она держала золотой портсигар, напоминающий книжицу, с обложкой, щедро усыпанной драгоценными камнями: изумрудами, рубинами и бриллиантами.
— Представляете, захожу в спальню, а он — на моей тумбочке. Словно сам в руки просится, — выговорила изумленная женщина и передала портсигар.
— Какая филигранная работа!
Клим Пантелеевич надавил на едва заметную кнопку, и две половинки открылись. Его взору предстала удивительная картина: черная эмаль, покрывавшая гильошированную поверхность, образовывала бесконечное количество мелких чешуек. Ближе к середине их цвет постепенно приобретал красный оттенок. Но стоило на внутреннюю часть крышки попасть солнечному лучу, как прямо по центру начал проявляться кроваво-красный круг, в котором можно было различить перевернутую звезду. Рассмотреть, что же было изображено внутри, мешала последняя папироса, делившая нижнюю часть портсигара пополам. Адвокат уже дотронулся до нее пальцами, чтобы вынуть, как вдруг почувствовал, что у него из-под ног уходит земля и перед глазами поплыли круги. Внезапно раздалось шипение, и еще недавно спокойно спящий кот прыгнул прямо ему на грудь. От неожиданности присяжный поверенный выронил портсигар на ковер. Его крышка захлопнулась, и рыжая бестия, довольно проурчав, тут же исчезла за дверью.