— Я так ненавижу быть права, когда это ранит тебя так сильно, мой дорогой, — она прошлась костяшками пальцев по его челюсти. — И если наша семья должна встретиться с этой женщиной, которая, очевидно, влюблена в другого мужчину, чтобы доказать, что она никогда не приживется в нашем мире, тогда будь по-твоему. Привози ее в усадьбу в следующее воскресенье.
Гейдж даже не мог взглянуть на свою мать, когда она говорила. Вид Веды и Линка, улыбающихся друг другу, смешанный со словами его матери, заставили его чувствовать себя еще хуже, чем когда-либо. Он не мог произнести ни слова через страх, который сковывал его желудок.
Как будто Селеста могла увидеть это, она нежно положила руку на его живот. Гейдж едва почувствовал второй мягкий поцелуй, который она оставила на его щеке, хотя он мог поклясться, что почувствовал улыбку на ее губах.
Только когда она убежала, заставляя руку Гейджа соскользнуть с ее спины, он вернулся к реальности.
Он наблюдал, как его мать уходит, все еще стоя в дверном проеме, и ждал, пока она сядет в своей «Мерседес», прежде чем снова посмотреть на Веду и Линка.
Скрестив руки на груди, он наблюдал за ними, задаваясь вопросом, сколько займет времени для каждого из них понять, что помимо их разговора существует еще и мир вокруг них. Он знал, что Веда ненавидит, когда ей говорят, что делать, как она защищает свою свободу. Поэтому последняя вещь, которую он может сделать, это подойти к ней, взять ее за руку и оттащить от Линка, хотя каждая часть его тела жаждала сделать это. Он поблагодарил Бога за то, что голос в его голове напомнил ему о том, что чем больше он старается ее контролировать, тем быстрее она от него отдаляется. Он уже чувствовал, что висел на волоске.
Поэтому, он ждал.
Он ждал, что его девушка докажет, что его мать была не права.
После того, как она последовала за Линкольном Хиллом и мальчишкой, который выбежал из больничной палаты Юджина, Веда не смогла остановить себя, чтобы не зациклится на жутких словах, которые слетели с губ паренька.
— Ты сказал им, что я подозреваемый?
Ее сердцебиение участилось от одного этого слова. Оно захватило ее мозг, словно вирус, и Веда задумалась, был ли он прав.
Был ли он прав?
Была ли она во всем виновата?
Она решила, что этот вопрос тяжело ответить, пока она двигалась следом за двумя мужчинами, которые быстро шли, в то время как она почти бежала. Она никогда не осознавала, каким большим был Линкольн Хилл, пока не последовала за ним. Его огромное тело занимало чуть ли не весь коридор, не позволяя увидеть людей, которые были перед ним, до тех пор, пока они не расступались в стороны, словно Красное море, пропуская его.
Линк даже не повернул головы, чтобы ответить на взгляды и улыбки женского персонала больницы. Он просто сосредоточился на лифте и даже не попытался отойти в сторону, чтобы избежать столкновения. Нет, он просто заставлял всех остальных людей, которые боялись столкнуться со 180-сантиметровым и практически 100-килограммовым телом мужчины уклоняться и отпрыгивать с его пути.
Спасибо Линку, который расчистил им путь, и Веда могла легко следовать за ним. Парень опередил их и зашел в лифт, и Веда не колебалась, следуя за Линком, когда он воспользовался лестницей, перепрыгивая через две ступеньки за раз и спускаясь на первый этаж, где он пробежал через раздвижные двери больницы на больничный двор.
Она замедлилась, чтобы остановиться позади Линка как раз в тот момент, когда черная «Тойота Королла» с вмятинами на корпусе отсутствующими колпаками на колесах сорвалась с парковки и поехала вниз по улице.
— Он уехал, — выдохнула Веда, ее взгляд следил за машиной, когда автомобиль пропал из виду.
Линк взглянул через плечо, как будто был удивлен звуку ее голоса, и тут же отвернулся со стоном, увидев ее лицо.
— Боже…
Она взглядом пробежалась по его телу. По его темным джинсам, по большим мускулистым рукам, обтянутым белой футболкой, которая колыхалась от утреннего бриза. Она посмотрела на темно-коричневую бородку вокруг его пухлых губ, уголки которых опускались все ниже, когда она пожирала его взглядом. Девушка заметила, что его ноздри немного раздувались и были еще шире, чем обычно, заставляя ее насторожиться, словно газель, которая только что поймала взгляд льва через всю саванну. Ее коленки задрожали, когда она не смогла бороться с нервозностью. Веда чувствовала себя немного уязвимой.
Она вздохнула, когда, наконец, ее карие глаза встретились с его зелеными. Пряди его длинных, каштановых волос выбились из хвостика, собранного у шеи, оттеняя его глаза и делая тем самым его взгляд еще более глубоким и темным, чем он уже есть.