Он засунул руки глубоко в карманы своих черных брюк и облизнув верхнюю губу.
— Ты решила сделать из меня самого большого дурака в мире?
Сердце Веды остановилось. Она переминалась с ноги на ногу.
Больше взглядов окружающих. Больше сплетен. Веда молилась, чтобы настал тот день, когда уже все вокруг перестанут ее обсуждать.
— Мы можем не делать этого здесь? — спросила она.
Он говорил сквозь стиснутые зубы.
— Мне не нравится, что ты разговариваешь с ним.
— Он детектив, который ведет расследование по моему пациенту. Я должна общаться с ним.
— Во дворе больницы, на пять этажей ниже палаты, где лежит твой пациент?
Веда шагнула вперед, обхватывая ладонями его лицо.
— О, Боже, ты даже не представляешь. Ты не представляешь, какой ты красивый. Это невероятно. Вместо того, чтобы быть где-то там и изменять мне. Вместо того, чтобы удалять сообщения от своей любовницы из какой-нибудь реанимации. Вместо того, чтобы платить медсестре, чтобы она следила за ординаторской, пока ты там проводишь с кем-то время в обеденный перерыв. Вместо всего этого ты здесь и ревнуешь из-за того, что я разговариваю с Линкольном Хиллом?
— Мне не нравится… что ты с ним общаешься.
— Разве у нас с тобой не было секса сегодня? Дважды? Прежде чем солнце успело взойти?
Гейдж сжал челюсть. Он смотрел в ее глаза.
— У нас, возможно, скорее всего, наверняка будет намного больше секса сегодня, прежде чем солнце сядет? Возможно, где-нибудь в этой больнице, если мы захотим приключений? — она гладила уголки его неулыбающихся губ, желая, чтобы он улыбнулся. — Гейдж, мы не обсуждали ничего такого. Мы говорили, очень кратко, о том, как тяжело было жить, когда мы росли на горе.
— Я так рад, что вы двое сблизились из-за вашего ужасного детства.
Она взглянула на свои часы, затем резко кивнула.
— И, однако, время. Ты официально признан сумасшедшим. Ты справился, малыш.
— Ты понимаешь, что он никогда не обращает внимания ни на одну женщину в этой больнице? Что он даже не разговаривает с другими женщинами в этой больнице? — его брови нахмурились, делая его лицо темным и опасным. — Он хочет тебя.
— Знаешь, все журналы говорят, что ревнивый мужчина, в конечном итоге, становится несносным, но я признаю честно, малыш… твое поведение сейчас меня заводит.
Гейдж боролся с улыбкой.
— Самая красивая женщина в Тенистой Скале… моя.
Веда сжала его щеки еще сильнее, чувствуя, как ее собственный щеки краснеют.
— И я боролся изо всех сил, чтобы заполучить ее, — его голос стал глубоким. — Я никогда не сдамся, Веда. Ни один другой мужчина никогда не заберет тебя у меня.
— Ох, черт… ревность переходит в собственничество. Моя киска такая чертовски мокрая.
— Не смейся надо мной.
— Как же мне этого не делать? — поддразнила она. — Ты ведешь себя нелепо.
Его челюсть сжалась.
Она поднесла руку к его сердцу, почувствовала, что оно бешено колотится, и начала отходить, слишком потрясенная его эмоциями, и тем, как она невольно, казалось, вызвала их, и не смогла оставаться здесь дольше. — Слушай, я должна идти. Детективы, скорее всего, закончили опрашивать Юджина, и я должна вколоть ему лекарство, чтобы его швы не болели.
Гейдж развернулся на каблуках, чтобы наблюдать, как она уходит. Когда она почти отошла от него, он схватил ее за руку.
— Не забудь про сегодняшний вечер, — сказал он, его голос понизился, стал более мягким.
— Как я могу забыть о нашем первом вечере в городе? Я очень взволнована, — Веда улыбнулась, но улыбка исчезла, когда он отпустил ее руку. — Просто… не превращайся в того парня-собственника, хорошо?
Он ухмыльнулся ей вслед и шагнул в другую сторону. Они разошлись, и каждый из них игриво закатили глаза в сторону друг друга.
И все же, когда Веда направлялась к палате Юджина, у нее было чувство, что, хотя сейчас ее запястья были свободны от наручников, этот адский день закончится не скоро.
Когда она шла по коридору больницы, она не могла не вспоминать слова Линка.
Расследование.
Полное расследование.
Она задохнулась, сделав резкий вздох, сжимая руки и стараясь игнорировать свой новый страх, который поселился в ее сердце, смешиваясь с тревогой, отчаянием и с гневом, которые упорно пытались поставить ее на колени.
Сможет ли она на самом деле все это выдержать?
Она осматривала глазами оживленный коридор.
Может, ей стоит остановиться?
Любопытные взгляды все еще стреляют в нее со всех сторон, вместе со сплетнями о том, каким ужасным человеком она была. О том, что она в Тенистой Скале всего несколько месяцев и уже разрушила чей-то брак.