Веда чувствовала себя ничтожной, стоя на краю этого черного утеса и осознавая, какой же все-таки, по большому счету, она была маленькой. Она не понимала, почему ощущала себя такой маленькой: массивность скалы, обширность океана или белый каменный балкон на втором этаже этого дома. Балкон, где она пережила худшую ночь в своей жизни. Возможно, это было сочетание всех трех причин. Стоя на этом тротуаре, с каждой секундой она все сильнее ощущала, что становится все меньше и меньше, пока не превратится в маленькую пылинку, если ее такси не приедет в ближайшее время.
Прохладный ветерок снова пронесся мимо нее. Ее колени дрожали, заставляя подол зеленого коктейльного платья длиной до колен развиваться по ветру.
— Не могу поверить, что я надела это гребаное платье, — проворчала она, выжидающе глядя на тихую улицу, вдоль которой выстроились особняки, будто уходящие крышами в ночное небо, и осознавая, что обманула себя.
Она никогда не будет принадлежать этому месту.
Дверь дома распахнулась за ее спиной, и, коротко выдохнув, она оглянулась через плечо. Последовал еще один вздох, на этот раз более глубокий, когда она увидела Гейджа, выходящего из высоких скошенных стеклянных дверей роскошного дома его семьи.
Увидев ее, он заметно выдохнул, в глазах было заметно облегчение, когда он бросился вниз по ступенькам, как будто шел по невидимой линии, которая вела к ней.
— Господи Иисусе, Веда… — он обхватил ее щеки ладонями и притянул к себе, пока кончик ее носа не коснулся пуговиц его рубашки. Он со вздохом отстранился и посмотрел ей в глаза. — Когда я зашел в гостиную, а тебя там не было, я испугался.
— Я… я позвонила в такси, — ее ошеломленный взгляд прошелся по его лицу. — Когда ты ушел вслед за своей матерью из гостиной, я подумала…
Он наклонился и запечатлел страстный поцелуй на ее губах, застонав от ее мгновенной реакции и от прикосновения ее мягкого языка и ласки. Он сделал тоже самое, касаясь ее языка.
Веда держала глаза закрытыми, когда он отстранился.
— Гейдж, я бы никогда не попросила тебя выбрать меня вместо них.
— Хорошо. Потому что мне бы не хотелось, чтобы ты тратила время на такой нелепый вопрос с таким очевидным ответом. Тут даже не должно быть вопроса, Веда.
Она подняла на него взгляд и почувствовала, что глаза наполняются слезами.
— Мне не следовало так нападать на твою мать. Я потеряла самообладание. Теперь она никогда не примет меня. Мне очень жаль.
— Они никогда не примут тебя, — он позволил пальцам утонуть в ее кудрях. — Я знал это в глубине души. Я знал, что они нападут, как только откроется дверь, и все равно привел тебя сюда. Я привел тебя, зная, что тебе придется столкнуться с ними лицом к лицу. Зная, что они накинутся на тебя, — он издал звук, выражая отвращение к самому себе. — Веда, мне очень жаль. Прости, что я привел тебя сюда только ради того, чтобы получить их одобрение. Я думал, что закончилось то время, когда мне необходимо было их одобрение. Но, скорее всего, это укоренилось во мне намного сильнее, чем я думал.
— Детка, они твои родители, — прошептала она, принимая его извинения.
— Боже, они ужасные люди. Как я этого не видел? Все эти годы?
Веда хотела сказать ему, что он понятия не имеет, насколько они ужасны на самом деле, по крайней мере, судя по той небольшой информации, которую она собрала об их круизном бизнесе. Так как она не могла сказать этого, то повторила свои предыдущие слова. Просто чтобы вернуться домой и чтобы он знал, что она не винит его.
— Они твои родители.
— Прости, что я поставил тебя на линию огня, зная, что они скорее умрут, чем перестанут нападать. Я никогда не попрошу тебя сделать это снова.
— Гейдж, на самом ли деле все это сработает? — ее глаза вспыхнули в тот момент, когда она задала вопрос. Было очевидно, что она была не готова принять даже малейшую мысль о том, что ничего не получится. — Я не могу просить тебя, чтобы ты предпочел меня своей семье.
— Тебе и не нужно, потому что нет никакого соперничества, — он подошел ближе, прижавшись носом к ее носу.