– Ты знаешь? – прошелестел Игнис.
– Знаю, – одними губами ответил Нуллус.
– И что же теперь? – расправил плечи Игнис.
– Ты прячешь это хорошо, – сказал Нуллус. – Я знаю, но не чувствую. Но ты никогда не задумывался о том, почему это в тебе?
– Я только об этом и думал, – процедил сквозь стиснутые зубы Игнис. – Дни, месяцы, годы!
– Ну, – развел руками Нуллус, – я бы на твоем месте думал прежде всего о великом счастье, что делит с тобой дорогу. Да и ты, уверен, не забываешь о нем. О ней, конечно, что это я? Но если к тайне твоей вернуться… Ты ведь решил, что это проклятие? Я о камне, как ты понимаешь.
– Да, – кивнул Игнис, сплетая пальцы с пальцами Ирис.
– Это не проклятие и не благоволение, – прошептал Нуллус. – Это, мой дорогой, судьба. Так вот что я тебе должен сказать. Прячь это, но не отгораживайся от этого. Пользуйся им. Изучай его. Если почувствуешь злобу в этом – выбели ее. Почувствуешь нехватку любви – восполни. А то ведь получится как с мечом императора, который король Ардууса Пурус не выпускает из рук, даже, говорят, спит с ним. Но что толку с того меча?
– Почему я должен тебе верить? – побледневшими губами прошептал Игнис.
– Есть один человек, которого ты считаешь мертвым, – ответил Нуллус. – Но он жив. Он знает о твоих стараниях и благодарен тебе за них. Он попросил меня переговорить с тобой и уберечь тебя в Иевусе.
– Как его имя? – напрягся Игнис.
– Син, – вымолвил Нуллус.
– Так ты… – расширил глаза Игнис.
– Ни слова! – повысил голос Нуллус. – Мое имя Нуллус. Теперь говорить буду коротко, у нас мало времени. Я занимался тем же, чем и ты. Жаль только последний год, до того времени мне и ходить было особо нечем. Так вот, с рефаимами все улажено. Думаю, что две сотни воинов с их стороны будет. Ты занимайся тем, чем занимался. Но береги себя. Идти нужно прежде всего в Тимор, это самое доброе место на сегодняшний день. Но там нужно быть осторожнее, чем где бы то ни было. Королева Армилла убита.
– Убита? – едва не вскочил на ноги Игнис.
– Да, – кивнул Нуллус. – На днях. Через недолгое время после того, как отвергла предложение Пуруса Арундо о замужестве. Можно сказать, только что. И ее сын, Адамас Валор, собирается чтить ее память по большому обряду. Месяц ее тело будет лежать в галерее тиморского замка, пока все его жители не простятся со своей королевой. Так что тебе нужно будет поспешить. Следует почтить королеву и заодно слегка охладить ненависть ее сына к королю Ардууса. Судьба его королевства важнее его мести. Пока важнее. Хотя, если правда, что король Ардууса замешан и в смерти отца Адамаса…
– Это все, что я должен знать? – спросил Игнис.
– Почти, – кивнул Нуллус. – Добавлю лишь одно – твоя сестра Камаена жива и занимается примерно тем же самым, что и ты. Не ищи ее. Судьба сама сведет вас.
– Ну хоть какая-то радость, – потер виски Игнис. – Син и Кама. И ты.
– Ты не один, парень, – улыбнулся и бросил взгляд на Ирис Нулус. – Вы не одни. Но все гораздо хуже, чем было полторы тысячи лет назад. Да. Лучезарного на той стороне пока нет. Но и на нашей стороне нет императора. Не говоря уж об Энки. И мастером тайной стражи у правителя Пуруса служит Русатос.
– Он… – нахмурился Игнис, – какой-то особенный служака?
– Об особенностях его я не знаю, – скривился Нуллус. – Но имя его звучало под сводами Ордена Света. Он верный слуга Эрсет. Это беда, парень.
– Так что же это будет за война, если враг служит королю Ардууса? – процедил сквозь зубы Игнис.
– Страшная война, – ответил Нуллус. – А теперь надо уходить. Где ваши мешки?
– Все всегда с собой. – Игнис кивнул на лежащие на лавке два мешка и теплые плащи.
– Берите их и идите за мной, – бросил, сползая со стула, Нуллус.
…Они вышли из зала через конюшню. Лошади, присланные городским головой, стояли возле яслей оседланными. Служка головы сидел тут же, присматривая за ними. Повинуясь кивку Нуллуса, Игнис бросил мальчишке монету и приказал расседлывать лошадей и готовить их к утреннему выходу. Да еще и сбегать к трактирщику, чтобы тот устроил постель для семейной пары.
Мальчишка тут же побежал в трактир, а Нуллус вывел спутников через неприметную дверку и заковылял темными переулками, которые явно знал наизусть. Через полчаса распахнул ворота в неприметном домишке и вывел из них мохноногую лошадку, запряженную в двухколесную, видавшую виды арбу. На ней лежали горой гнилые корзины и изогнувшиеся от мороза и плесени рогожи. Перед ними на облучке красовались огромные валяные сапоги, торчком стоял овчинный тулуп.