И тогда она улыбнулась, и ничто не могло напугать меня сильнее в тот момент. Я затаила дыхание, кожа похолодела. Гален придвинулся ближе ко мне, обхватив своими руками.
— Тогда, быть может, мы с Эссусом все-таки взрастили достойного для сидхов правителя. Может, это Таранису стоит бояться тебя, Мередит.
— Я не понимаю, тетя Андаис.
— Я позабочусь о том, чтобы стало известно, что мои Вороны и Журавли Кела принесли тебе клятву из любви и верности так же, как правителям тысячи лет назад. Я позабочусь о том, чтобы все узнали, что сидхи из твоей стражи, которые не были в твоей постели, смогли зачать ребенка. Я сделаю все, чтобы Благие узнали о новой богине любви и безжалостности, потому что не только я преподала тебе урок, Мередит. Пренебрежение твоей матери и безумие Тараниса помогли сделать тебя тем правителем, которым ты являешься сейчас.
Я крепче обняла Галена и кивнула.
— Соглашусь с этим, тетя Андаис.
— Я удостоверюсь, чтобы Таранис узнал об этом, — она издала короткий резкий смешок. — Ты можешь оказаться во всем прав, Гален Зеленый Рыцарь, быть может, любовь пугает достаточно сама по себе, и не нужны никакие пытки.
Она снова рассмеялась и вышла за пределы видения зеркала. Эймон шагнул вперед, чтобы очистить изображение, проговорив прежде:
— Принцесса Мередит, принц Гален.
А затем мы увидели свои собственные отражения, прежде чем я успела назвать его титул в ответ.
Глава 25
Мэйв Рид ходила кругами по главной спальне, на ней были кремовые слаксы, достаточно широкого кроя, чтобы при движении мелькали светло-коричневые сапоги на шпильке. Сапоги сочетались по цвету с приталенным жакетом, а застегнутая на все пуговицы под самое горло рубашка была почти кипенно-белой, широкий мужского кроя галстук был металлического золотого и кремового оттенков и спускался до золотого пояса-цепочки. Цепочка была завязана свободным узлом на бедре, раскачиваясь при движении, больше похожая на украшение на талии, нежели на пояс на самом деле.
— Тебе так к лицу этот наряд, — проговорила я.
Она перестала топтать белый ковер и обернулась ко мне.
— Ты так считаешь?
Она скользнула длинными, худыми руками по звеньям цепи, снова притягивая взгляд к своим бедрам. Это не было случайностью, но и флиртом со мной не было. Мэйв не один десяток лет зарабатывала на жизнь в Голливуде, сексуальная привлекательность в том числе помогала ей все это время оставаться востребованной, особенно в пятидесятых, когда для всех она казалась слишком высокой, слишком худой и недостаточно фигуристой, чтобы быть секс-символом. Это сейчас она роскошна и при деле, а тогда Мэйв Рид, Золотая Богиня Голливуда, стала одной из причин изменения моды с пышных форм на ту худобу, достичь которой людским женщинам было почти невозможно без голодовки. Сидхи сложены иначе, как модели подиума, разве что немного более фигуристые, с грудью и задницей, каждый ужин для них может быть как на День Благодарения, и они не прибавят в весе. Людям это не дано, но они все же пытались.
— Мне пришлось сегодня показаться в студии. Я же кинозвезда, люди ожидают неких усилий с моей стороны.
— Нет нужды оправдываться передо мной. Ты можешь принарядиться и просто для того, чтобы слоняться по дому. Это твоя одежда, твой дом, одевайся так, как считаешь нужным.
Она взглянула на меня, прищурив голубые глаза. Мэйв использовала гламор, чтобы больше походить на человека: скрывала свои совсем не человеческие трехцветные глаза с синими, медными и золотыми росчерками, похожими на миниатюрные молнии, меняла золотистый цвет своей кожи на человеческий загар и даже добавляла своим прямым белоснежным волосам до талии желтизны. Никогда не понимала, зачем она затемняет свои волосы, они и так были похожи на людские. Глаза и кожу ей приходилось маскировать, но волосы можно было и оставить.
— Зачем ты меняешь естественный цвет своих волос на более желтовато-блондинистый? У людей можно встретить и твой естественный оттенок.
— Золотистый блонд лучше смотрится на камере, — ответила она.
— О, тогда понятно.
Я присела на край кровати, болтая ногами, потому что с моим ростом не доставала до пола ступнями. На мне до сих пор было пурпурное платье, но я сменила обувь на черные лодочки с невысоким каблуком. Через несколько недель я снова смогу обуть шпильки, а пока моему телу слишком тяжело приспособиться к таким высоким и тонким каблукам. Я очень похудела за почти необыкновенно короткое время, но пока еще не вернулась в прежнюю форму. Моя грудь стала больше, отчего я не чувствовала себя уверенно. Я и прежде была щедро одарена, но сейчас это было просто поистине смущающее богатство.
— Мне жаль, что мы расходимся во мнениях насчет найма младших фейри для работы по дому, Мередит, но я не вижу в этом смысла. В Лос-Анджелесе полно людей, нуждающихся в работе. Если мы будем нанимать только фейри, СМИ обвинят нас в расовой дискриминации.
— Правда? — поразилась я.
Мэйв кивнула.
— Поверь мне.
— Я тебе верю, но мы не можем нанять для тройняшек нянечек из людей, тем более для Брилуэн. Ее способность очаровывать, похоже, проявляется неосознанно, и пока она не подрастет достаточно, чтобы мы смогли научить ее контролировать свой дар, люди рядом с ней беспомощны.
— Она же ребенок, все не может быть настолько плохо.
— Зайди в детскую и убедись в этом сама. Быть может, твоя более чистая кровь сидха убережет тебя от гламора Брилуэн.
— Я не просто сидх, Мередит, я была богиней, и мне до сих пор поклоняются как знаменитости, так что если малышка не сможет зачаровать меня, это не будет так уж показательно.
— А если ей все-таки удастся, это будет очень показательно, — добавила я.
Мэйв, казалось, задумалась, а затем проговорила:
— Дело говоришь. Кто заботится о ней, помимо тебя?
— Китто…
— Гоблины не могут устоять перед магией сидхов, конечно, она его околдует.
— Китто отчасти сидх, и он обрел свою руку силы.
Мэйв лишь отмахнулась.
— Его вырастили гоблином, ему никогда не быть таким же сидхом, какой из него гоблин.
— Какое это имеет значение для его устойчивости к магии? — спросила я.
— Определенным навыкам ты учишься с самого детства, тем навыкам, которыми твой коротышка не обладает.
Я соскользнула на ноги, оправив юбку.
— Не называй его коротышкой.
— Почему нет? Он самый низкорослый из твоих мужчин.
— Для сидхов да, но прожив достаточно долго среди людей, ты должна понимать, что это оскорбление.
— Что ты имеешь в виду, говоря «для сидхов»?
— Если тот факт, что его воспитали гоблины, негативно сказывается на его наследии сидхов, тогда то же относится и к столетиям изгнания, что ты провела среди людей, отчего стала больше походить на человека, чем было бы, останься ты в Фэйри при дворе Благих.
— Я была богиней Конхинн, как смеешь ты сравнивать меня с каким-то гоблином-полусидхом?
— Гоблины такие же фейри, как и любой сидх, и смотреть на них свысока только из-за отсутствия магии, тогда как их магию украли сидхи, поистине расизм и высокомерие. Все равно что супруг-тиран винит жену за неизящную походку, сломав ей ногу.
— Это не одно и то же, Мередит. Гоблины и сидхи находились в состоянии войны, и они бы победили, если бы мы не сотворили заклинание, забравшее их магию.
— Это я слышала от обоих сторон, но это было очень давно, Мэйв, очень давно.