Пока Джордж Ролингс рассказывал о разрушениях, причиненных ураганом, подошел официант и, раздав меню, поинтересовался, кто, что будет пить. Рауль вопросительно посмотрел на тетку.
— Воду, пожалуйста, — ответила та, — но не газированную.
— И мне тоже, — произнесла девушка.
— Что бы вы могли порекомендовать мне, мистер Ролингс? — спросила мисс Дисарт, глядя в меню.
— Боюсь, что ничего. Я никогда не обедал здесь. Дочка прекрасно готовит, поэтому мы не ходим по ресторанам, — ответил он.
— В таком случае, надеюсь, Рауль, ты поможешь мне. Он знает толк в ресторанах, такова участь неженатого мужчины, впрочем, я и сама не гнушаюсь ими, — сказала мисс Дисарт. — Так было до недавнего времени, пока я не нашла отменного повара. Признаю, готовка — это настоящее искусство.
— Попробуй цыпленка, приготовленного в листьях банана с подливкой из апельсинового соуса, — ответил Рауль. — А что вы будет Мария? — спросил он.
— Пожалуй, я тоже воспользуюсь вашим советом, — ответила девушка.
— Ну, а я уж обязан взять себе то, что посоветовал другим. А вы, мистер Ролингс? ― поинтересовался Рауль.
Джордж взял меню и, скорее всего, наугад, ткнул пальцем в какое-то неведомое блюдо и Марии показалось, что что-то в Дисарте вызвало в нем неприязнь и даже злость. Он испугалась, что сейчас, когда уже все, казалось бы, решено с ее отъездом, ему ничего не стой изменить свое решение.
Но что же произошло? Вроде мисс Дисарт не настаивала на соблюдении их договора, возможно, ему показалось, что она может без лишних слов отказаться от услуг его дочери. И, хотя она и не знает испанского языка, он сможет, кого угодно заставить понять себя.
До знакомства с этой женщиной, Mapия ожидала увидеть беспомощную старушку в сползающих на нос очках, капризную и требовательную.
Но, вопреки ожиданиям, очки мисс Дисарт болтались на цепочке, спадающей на грудь, она уверенно стояла на ногах, и, уж наверняка, не было такой услуги, которую не оказали бы ей служащие гостиниц. Наверняка, если отец изменит свое решение, мисс Дисарт будет ни холодно, ни жарко. Мария даже представила, как эта женщина скажет: «Ради Бога, мистер Ролингс, заберите свою дочь, пусть она живет с вами. Мне она будет скорее обузой, чем подспорьем. Я смогу обойтись и без нее».
При других обстоятельствах Мария наслаждалась бы обстановкой, прекрасно сервированным столом, едой, приготовленной не ее руками, да и вообще всем, что происходит вокруг нее. С одной стороны, она была наверху блаженства, но с другой — она чувствовала себя несчастной из-за того, что не могла вымолвить ничего путного, а сидела, словно манекен, в то время как с Розальбой и Хулио она могла говорить о чем угодно.
Но, к ее великому изумлению, мисс Дисарт вдруг сказала:
― Честно говоря, я ужасно рада, что ты не болтушка, девочка! Рауль уверял меня, что ты не похожа на моих молодых родственников, которые умолкают лишь тогда, когда наденут наушники, чтобы послушать поп-музыку. Я и сама путешествую с плейером, но предпочитаю классическую музыку. Кстати, что это сейчас играют? — спросила она.
— Это маримба — что-то вроде ксилофона, уличные музыканты развлекают сошедших с корабля туристов, — сухо заметил Рауль.
— Довольно мило, — произнесла тетка, ритмично постукивая кончиками пальцев по столу.
Не она одна попалась в ритмичные сети замечательной мелодии. Мария потихоньку, что бы никто не увидел, ногами постукивала в такт, а какая-то молоденькая девушка, ритмично покачивая бедрами, шла по ресторану и прищелкивала пальцами, отчего браслеты на ее руках мелодично позвякивали.
Очевидно, это была одна из туристок. Проходя мимо их столика, она ослепительно улыбнулась Раулю. Тот, улыбнувшись в ответ, приветственно поднял бокал с пивом в знак восхищения ее непосредственностью. Мария взглянула на девушку, завидуя ее грации и свободе, которая сквозила в каждом движении. На ней была лишь маечка, которую обычно надевали индийские женщины под сари, а шаль, ловко превращенная в коротенькую юбчонку, туго охватывала бедра. Соломенная шляпа, повязанная на тулье ярким шарфом, звенящие серьги и множество браслетов завершали ее наряд.
Очевидно, и она обратила внимание на довольно странную компанию, среди которой выделялся привлекательный молодой мужчина в окружении двух пожилых людей и какой-то унылой и серой девчонки, и не смогла ему не улыбнуться.