В темноте кричало их молчание. Возможно, их присутствие освободит меня от проклятия. Как только я не сошла с ума?
Призраки мертвых возлюбленных оставались в моей комнате, их образы вызывали злобное эхо, отражавшееся у меня в сознании. Почему? Я жаждала сна, но опасалась, что мертвецы сделают со мной что-нибудь, пока я буду спать. Что?
Что они могли сделать моему сонному телу? Все мои мысли были слишком отвратительны, чтобы на них подробно останавливаться. Но о чем еще я могла думать, ощущая, как ледяные руки поднимают мой подол и притрагиваются к моим ногам? Когда они гладили внутреннюю сторону моих бедер, даже если я вздрагивала от их прикосновений? Они простирали руки, чтобы дотронуться до моей груди, их мертвая плоть все еще вожделела меня. Все еще пытаясь добраться до меня мертвой оболочкой, они хотели совершить любовный акт.
Я отрицала их присутствие. Внушала себе, что они ушли. Мертвецы не со мной. Я одна. Меня защищают ангелы и сам Господь Бог. Я продолжала шептать, надеясь получить ответ на молитвы.
Наступило мгновение без мучений. Господи, дай мне заснуть. Всего лишь ночь. Пожалуйста, Господи, позволь мне заснуть. Мгновение мира в дьявольской жизни. Было непросто, но, в конце концов, Господь даровал мне то, в чем я отчаянно нуждалась. Я заснула.
Глава 7
Что ее тревожит?
Кэрри не верила своей удаче, когда приехала в поместье лорда Бастона.
Тщательно прибранный двор и сады переливались подобно радуге в лучах утренней зари, когда карета свернула на длинную дорогу. Земля словно была усыпана кристаллами и бриллиантами.
Этим августовским утром многочисленные цветы составляли столь яркую и живописную картину, что она не могла оторвать от нее взгляда и даже моргнуть. Ее мир был миром тишины, глаза ее обладали обостренным чувством восприятия красоты. От увиденного зрелища глаза Кэрри были широко распахнуты – они наслаждались великолепными цветами сада. Оранжевый цвет был ярко-оранжевым, желтый – таким ярким, как солнце, а фиолетовый – поразительным. Даже цвет белых цветов был чище белого наряда невесты.
Лорд Бастон остановил карету, чтобы осмотреть свое владение, пока Кэрри предавалась мечтам. Она представила себя хозяйкой поместья лорда Бастона, имеющей собственных слуг. Но даже быть служанкой у лорда Бастона лучше, чем жить дома с девятью братьями, сестрами и пьющим отцом.
В Ирландии они боролись за то, чтобы иметь достаточно картофеля, и месяцами не ели мяса. Поскольку в городке было известно, что она глухонемая, ее дразнили с самого детства. Она ни от кого не слышала доброго слова.
Не надеясь найти любовь, измученная жестокими насмешками, Кэрри покинула Ирландию, оставив родным записку. Она молилась о лучшей жизни в Англии. По крайней мере, в ее отсутствие у голодающих братьев и сестер будет больше еды.
– Остановись, Бертрум.
Бертрум остановил карету. Когда лорд Бастон вышел, чтобы поговорить с садовниками, Кэрри воспользовалась возможностью и достала из сумочки «Эликсир доктора Гуд-мена». Она сделала глоток и дала возможность лекарству смочить горло. Кэрри ощутила дрожь во всем теле, потом снова поднесла бутылочку к губам и сделала глоток помедленнее, радуясь ощущению.
В это утро ей хотелось ощутить напряжение, онеметь телом и душой.
Хотелось вычеркнуть из жизни все прошлые любовные связи и другие вещи, которые, как она надеялась, не видел Бог. Она искала спокойного существования, вдали от опасной жизни на улице, подальше от воровства и проституции. После вчерашней ночи ей больше не придется терпеть и молча кричать, когда мужчины делали с ней что хотели.
Высшая цель была в том, чтобы оказаться на содержании у кого-то, обладающего силой и властью, у кого-то вроде нового любовника, который, как она узнала, был лордом. Ожидая в карете, она осматривала окрестности и думала, что намеченная цель достижима.
Она может делать то, что от нее требуется. Раньше она закрывала глаза, когда хотела, чтобы мужчина отошел от нее, зная, что не может выразить это словами.
Кэрри надеялась, что поступила правильно. Со временем лорд Бастон, возможно, будет о ней заботиться, а возможно, даже полюбит ее. И тогда, возможно, она станет хозяйкой в этом доме. Так было в мечтах.
Лорд Бастон вернулся в карету.
– Моя милая Кэрри, надеюсь, ты будешь чувствовать себя здесь как дома. Я бесконечно счастлив оказаться в твоем обществе.
Комната Кэрри находилась в мансарде западного крыла усадьбы лорда Бастона. Для девушки из Ирландии, которая жила в двухкомнатной хибарке, где было еще одиннадцать человек, это настоящая роскошь. Она легко прикоснулась к мягкому стеганому одеялу на двуспальной кровати. Кэрри обошла комнату, дотрагиваясь до каждого предмета, чтобы запомнить ощущение и материал, поворачиваясь от одного предмета к другому.
Она присела у туалетного столика, прикасаясь пальцами к личным предметам туалета. Улыбаясь про себя, девушка издавала едва слышные звуки, не слыша их. Так она выражала свой восторг.
Если бы кто-то пожелал узнать ее мысли, их можно было бы понять по выражению ее лица. Кэрри не хотела покидать усадьбу.
Здесь было многое из того, чего могла бы пожелать леди. Серебряная щетка из конского волоса с такими же зеркалом и гребнем, пуховка и ароматный тальк для использования после ванны. Мыло, зубная паста и щетка. Ножницы для стрижки волос с золотыми ручками. Все эти предметы были аккуратно разложены на туалетном столике, на котором стояло огромное зеркало, в котором можно было оглядывать себя каждое утро. Кэрри вглядывалась в себя – у нее никогда не было возможности так долго разглядывать себя в зеркало.
Девушка открыла ставни, и в комнату ворвался приятный ветерок. Сладкий сельский воздух казался бодрящим. Соломенная постель была гораздо мягче той, которую она делила в Ирландии с тремя сестрами.
У нее было место для рукоделия. Для мытья в комнате предназначались разрисованный вручную кувшин и чаша с рисунком из желтых роз. В первое же утро Кэрри появилась перед Бертрумом.
– Кэрри, существуют некоторые правила, которых ты должна придерживаться.
Кэрри кивнула.
– Ты не должна тревожить лорда Бастона никакими личными просьбами. Если тебе что-нибудь нужно, приходи ко мне.
Она снова кивнула.
– Если получишь почту, придут посетители или тебе принесут что-то для хозяина, передай их мне.
Кэрри не поняла слов Бертрума – тот отвернулся, и она не могла читать по губам. А спросить, не имея блокнота, она не могла. Бертрум повернулся к ней, и она поняла, что он говорит.
– Жалованье будешь получать раз в месяц.
Кэрри кивнула.
– Не показывайся на глаза и работай.
Она снова кивнула.
– Если увидишь входящего или выходящего лорда Бастона в любое время дня или ночи, не обращай внимания. У него свои дела, не стоит о них говорить с другими.
Девушка кивнула.
– Если разыграется воображение и захочется с кем-то поделиться информацией, не делай этого.
Значит, он не должен знать о том, что она ни с кем не может поделиться.
– Будешь подавать лорду Бастону еду. В девять, час тридцать и восемь. Чай подается в четыре часа каждый день. Робера и Клайв расскажут тебе в кухне о предпочтениях лорда Бастона. Отступления от его предпочтений не допускаются. Запомни это.
Кэрри только и делала, что кивала.
– Клайв и Робера ждут тебя в кухне. Беги, а то опоздаешь.
Она еще не до конца осознала слова Бертрума, когда увидела другие слова.
– Все будет хорошо, Кэрри. Рассчитывай на мою помощь.
У Кэрри была семья, но очень дружная. Так что, когда Бертрум произнес добрые слова, для Кэрри было совершенно естественно подойти к нему и крепко обнять в знак признательности. Тот был поражен и очень доволен.