— Твою мать! Во блин, погост на гастролях! — прошептал Рыжий.
— Ой-ой-ой! — вполголоса закудахтала Светлана.
— Стууой! — взвыл Патрончик. — Стрелять буду!
— Я тебе постреляю! — заорал я, глядя на свое тело и думая: «Боже, неужели это я?!»
— Виктор, что там происходит? — послышался с кухни голос соседки.
— Дядя Саша проснулся! — испуганно возвестил ее сын, заглянув в комнату.
— Боже мой, да освободите же меня, иначе вы сейчас таких дров наломаете! — прокричала Елена Владимировна.
Мое неодушевленное тело, продолжавшее медленно передвигаться по комнате, наткнулось на пятившегося с автоматом наперевес Патрончика, небрежно отпихнуло его, в следующее мгновение уперлось в гардероб, развернулось и направилось в сторону прикованного к сорванной батарее пьяного духа Искандурова. Милиционер же впечатался в стену с такой силой, как будто его оттолкнул не майор ВДВ, хотя и неодушевленный, а какой-нибудь робокоп. Преодолев боль, я вскочил на ноги, надеясь выхватить автомат из рук Патрончика. Однако ж он оружия из рук не выпустил.
— Стойте! Стрелять буду! — вновь заорал он.
— Ау-ау-уууу! — жалобно взвыл пьяный дух Искандурова, на свободную руку которого наступило мое неодушевленное тело.
— Да отпустите же вы меня, пока всем нам абзац не настал! — послышался голос Елены Владимировны.
— А-а-а! — завопил, получив в ухо, пьяный дух Искандурова.
Мое неодушевленное тело, немного потоптавшись на месте, опять побрело в сторону Патрончика.
— Эй-эй-эй! — заверещал милиционер. — Ты это… того… стой, говорю! Стрелять буду!
— Нельзя стрелять в душевнобольного! — воскликнула Светлана.
— Это еще надо выяснить, кто тут душевнобольной?! — возмутился я. — И вообще, как может быть душевнобольным неодушевленное тело?!
— Твою мать! Во блин, «Кащенко» на гастролях! — выдал Рыжий.
Мое тело вновь наткнулось на Патрончика, после чего милиционер перелетел через стул и распластался у ног Светланы и Рыжего.
— Да что ж мне так не везет сегодня?! — прохрипел Патрончик.
— Что и говорить, не взлюбил я тебя ни душой, ни телом, — ответил я.
— Эй, вы там живы еще?! Что у вас там за ор?! — поинтересовалась Елена Владимировна. — Отпустите меня, я же врач-психиатр!
— Мальчик, — не поднимаясь с колен, взмолился Патрончик, обращаясь к застывшему в дверях Вите. — Отстегни ее.
Он бросил подростку ключи от наручников. Витя поймал их и скрылся в коридоре.
— Не надо! — в отчаянии закричал я.
— Цыц мне тут! — рявкнул Патрончик.
— Светик, по-моему, нам пора, — произнес Рыжий.
— Я… я… даже не знаю, — пролепетала Светлана, глядя то на меня, то на Патрончика, то вслед моему телу, направлявшемуся в сторону тихонечко подвзвизгивавшего пьяного духа Искандурова.
— Обождите! — раздался из-за их спины решительный голос Елены Владимировны. — А ты закройся в комнате, и чтоб духу твоего здесь не было! — эта фраза соседки относилась к ее сыну.
Она стремительно вошла в комнату и быстро обвела ее взглядом. «Ну все, — безрадостно подумал я, — дорога в „Кащенко“ мне обеспечена. Впрочем, эта стерва может уступить меня Патрончику».
— Что же это происходит-то тут такое? — спросил Патрончик, поднимаясь с пола и с надеждой глядя на Елену Владимировну.
— Не пугайтесь, — небрежно ответила соседка и повернулась к Светлане. — Что это у вас, милочка?
— Реланиум.
— Капсулы по два грамма? — уточнила Елена Владимировна.
Светлана кивнула головой.
— Отлично, — удовлетворенно произнесла соседка, — быстренько готовьте шприц, четыре грамма. А вам, — она повернулась к Патрончику, — спасибо, что отпустили меня.
— Вы уверенны, что нужно?.. — хотела спросить Светлана, но ее перебил Патрончик.
— Ну-ка делайте, что она говорит! — самодовольно приказал он, чувствуя себя героем в глазах Елены Владимировны и польщенный ее благодарностью.
Мое неодушевленное тело прошло мимо отползшего в угол пьяного духа Искандурова, наткнулось на подоконник, рассеянно развернулось и отправилось в обратную сторону.
— Ну, значит так, — голос Патрончика слегка задрожал, — с этим, — он кивнул в сторону надвигавшегося на него тела, — вы, врачи, сами разберетесь. А ее вот, — он кивнул в мою сторону, — я заберу. Она у меня…
— Никого вы не заберете, — бесцеремонно перебила его Елена Владимировна.
— Да нет уж… — голос Патрончика задрожал еще сильнее; он явно не ожидал такой реакции от только что освобожденной им красавицы, а тут еще надвигающееся тело. — Эту девушку… — произнес он и застыл от изумления, впрочем, как и все присутствующие, естественно, из числа тех, кто был в своем уме.