Макс периодически, время от времени или постоянно занимался в какой-нибудь изобразительной студии, но там всегда, почему-то, скоро начинали его, мягко говоря, недолюбливать и со скандалом выгоняли. Из одной студии его выперли за то, что, гоняясь за какой-то смазливой художницей, он чуть не порвал картину Левитана, находившуюся в это время на реставрации, за что реставраторы его чуть не убили большой банкой с грунтовкой, а потом ещё пытались отрезать ему багетной гильотиной голову под сорок пять градусов. После того как синяки сошли, Макс поступил в другую студию, но не сошёлся там с руководителем изостудии на почве восприятия художественной действительности. Один раз руководитель попросил учеников нарисовать предмет, рядом с которым мы проводим большую часть жизни. Максим нарисовал унитазный стульчак на голубом фоне. Но, то ли потому, что изобразительная техника была слишком необычной, то ли потому, что для большей правдивости Макс высморкался на свой нетленный холст и вымазал его некоторыми мужскими выделениями, у них с руководителем студии возник жаркий художественный спор, грозивший непременно перейти в грубую потасовку.
- А что, - оправдывался Макс, убегая от наставника с полотном под мышкой, - рядом с этим предметом мы почти каждый день, у кого здоровый желудок, по капле выдавливаем из себя раба, точно, как сказал классик. И нельзя сказать, чтобы это было людям неприятно, совсем наоборот - многие чувствуют после этого большое облегчение! - Наглые доводы зарвавшегося ученика вызвали у преподавателя, закоренелого поклонника классической школы, ещё больший приступ ярости и нескрываемое желание надеть мазню Макса ему на голову. Максим понял желание препода и бесперспективность обучения и быстро ретировался, наспех собрав свои скудные пожитки. Теперь эта картина висит в одном из музеев Японии.