- Ты же ходишь в нашей одежде, носишь нашу обувь, - не понятно к чему произнёс он, вероятней всего, намекая на чёрный цвет моих штанов и мои огромные ботинки.
- Почему это ваши?
- Их же носят все ультрас.
- Может быть… - я опять мысленно с ним согласился. Подкованный, сволочь, знает, как мозги прополоскать.
- Ты знаешь, что почти все столичные футбольные клубы уже наши. Теперь нам надо подмять под себя хоккейные, - Владимир одним залпом осушил пол пивного бокала, но пьянел он, как я понял, совсем от другого. – Приходи! – он протянул мне какую-то визитку, оформленную в том же кроваво красном ключе. Я отрицательно покачал головой. Copyright © Roman Revakshyn romanrevakshyn.su
- Тебе что, - он очень громко выругался, - нравится, когда чёрные берут власть в свои руки. - Под чёрными он, я так понял, подразумевал выходцев с Кавказа и Средней Азии. - Нравится, когда у тебя черножопый уводит девушку. - Теперешнюю свою подругу я с удовольствием отдал бы кому угодно. Вообще, я знаю немало странных товарищей, которых я называю Московскими попугаями. Они обычно ничем обременительным не занимаются: или сдают квартиры бабушек и дедушек, или проводят день на какой-нибудь хорошо оплачиваемой работе, совершенно ничего там не делая, и на которую приезжему совершенно не светит устроиться; сидят они там и как попугаи повторяют: «Понаехали! Понаехали!» Но этот придурок относился немного к другой категории. Я презрительно посмотрел на возбуждённого Владимира. Тут он, как я понял, решил зайти с другого боку, приступить к долгой осаде с элементами псевдонаучного спора на тему антисемитизма: