Толи она была плохим учителем, толи новоявленный Драгис не имел дарований в этом деле, но пока у них не получалось ровным счётом ничего! Неудачи очень расстраивали беднягу, и от этого всё становилось ещё хуже. Анджелика уже жалела, что подала ему надежду на получение новой способности летать, и ломала себе голову над тем, где, как и в чём можно найти выход.
Выход, однако, нашёлся сам собой. Однажды утром девушка проснулась от странных звуков, доносившихся со стороны входа в пещеру. Увидев, что ложе, на котором обычно спал Драся, пустует, она наскоро накинула на себя халат и выбежала наружу.
Яркий солнечный свет совершенно ослепил её, и несколько секунд она простояла, прижимая ладони к глазам. Но вот, мир, наконец, обрёл свои привычные очертания, и Анджелика, к своему ужасу, поняла, что на площадке идёт бой! И бой этот шёл между рассвирепевшим, красным, как рак, Драсей и падре Микаэлем!
Дракон наносил страшные удары, казалось, что пожилому священнику сейчас придёт конец, но тот, как это ни странно, не только оставался цел и невредим, но ещё и отвечал своему противнику лёгкими, быстрыми выпадами от которых бедняга бесился ещё больше.
– Что здесь происходит? – спросила девушка, подавив первое желание сбегать за оружием.
Противники тотчас прекратили свой поединок и остановились, один тяжело дыша, другой совершенно не запыхавшийся, с лёгкой улыбкой на лице.
– Не беспокойтесь, сеньорита Анджелика! – проговорил священник, увидев искренний испуг на лице девушки. – Мы просто тренируемся. Я рассказал сеньору Драгису, что когда-то был воином, и он попросил меня показать несколько приёмов боя придуманного людьми.
– Я даже ни разу не задел его! – заявил Драся, бешено вращая глазами.
– А можно я буду с вами? – неожиданно для себя спросила Анджелика.
С этих пор они каждое утро начинали с тренировки, которая продолжалась часа два. Сказав, что когда-то был воином, падре Микаэль явно поскромничал. Став священником, этот человек и сейчас оставался воином, превосходно владел любым оружием, которое нашлось в пещере и которое удалось раздобыть с помощью волшебного сундука.
Сейчас он обрёл весьма благодарных учеников. Правда, их таланты были разными. Анджелика проявила способности к обращению с лёгким оружием, и после ряда уроков сносно управлялась со шпагой и кинжалом. Драсе нравились большие секиры и алебарды, а ещё он освоил стрельбу из мощного боевого арбалета, натягивая тетиву голыми руками, без помощи ворота. Конечно, всё это требовало дальнейшей тренировки для достижения совершенства, но начало было положено, и все трое этим началом были довольны.
Пару раз на их занятия выходил полюбоваться Великий Инквизитор, но ничего не сказав, и по своему обыкновению, состроив презрительную гримасу, удалялся. Когда Драся указал на это падре Микаэлю, тот лишь пожал плечами и коротко сказал:
– Он просто завидует.
Завидовал ли Великий Инквизитор своим соседям по обиталищу или нет, но своё дело он знал. Это признавал даже ненавидящий его дон Клеофас. Работа двигалась медленно, но в успехе уже никто не сомневался. Падре Микаэль неутомимо трудился то за книгой, то за столом уставленном алхимическими приборами, то за верстаком, проявляя умения и навыки самого различного свойства, но командовал всем вредный старикашка с замашками садиста-начальника.
Бедный священник относился ко всему с философски грустной улыбкой, и только качал головой, в то время как дух метлы горестно всплёскивал тонкими руками и открыто выражал своё возмущение или вполголоса грозил Великому Инквизитору страшной местью.
Наконец, настал тот день, когда нечто прямоугольное, высотой выше человеческого роста и закрытое большим непрозрачным покрывалом было прислонено к одному из столбов подпирающих свод. Весть об окончании эксперимента принёс торжествующий дон Клеофас, который носился по пещере вдоль и поперёк с несвойственной ему скоростью. Анджелика и Драгис тут же бросили тренировку по метанию кинжала в бревно, установленное во дворе, и появились на пороге пещеры, держась за руки. При этом девушка была заметно взволнована, а на лице её спутника было написано нескрываемое любопытство.
Оба священнослужителя стояли по бокам своего изделия и улыбались, каждый по своему, один едва сдерживая свой восторг, другой, по своему обыкновению, хитро и слегка зловеще. Падре Микаэль протянул было руку, чтобы снять покрывало с зеркала, но тут же отдёрнул её.