Драся при этом расправил плечи и так надулся, что стал казаться вдвое больше, чем был на самом деле.
– А что потом? – спросила Анджелика с видом невесты, в присутствии которой кто-то обсуждает её будущую первую брачную ночь.
– Потом всё просто, – ответил священник. – Я быстро сниму покрывало с зеркала и произнесу желание увидеть дона Фигейроса, где бы он ни был, а на тот случай если что-либо пойдёт не так, буду держать покрывало под рукой, чтобы иметь возможность быстро закрыть зеркало.
– Приступим немедленно! – воскликнула девушка, отодвигая тарелку.
– Нет, нет! – возразил падре Микаэль. – Не так быстро, я ведь должен приготовиться.
.............................................................................................................
Приготовления священника заняли около часа. К тому времени Анджелика уже сидела в кресле, которое недавно занимал Великий Инквизитор. При этом она утопала в подушках нагромождённых Драгисом в три слоя, и чувствовала себя полной дурой! Но воля заботливого возлюбленного была непреклонна, и ей ничего не оставалось, как уступить, погрузившись в это взбитое пуховое безобразие.
Если бы она совсем поддалась желаниям ласкового дракона, то он бы наверно нарядил её во все платья и драгоценности, которыми изобиловали сундуки пещеры, но тут Анджелика проявила твёрдость, и осталась, как была, в своих самодельных шортах и свободной блузке, презирая обувь и украшения.
Наконец, падре Микаэль объявил о том, что всё готово к предстоящему эксперименту. Сам он переоделся в нарядные священнические одежды, предназначенные, по-видимому, для особо торжественных случаев. Кроме того, перед ним на маленькой скамеечке стояла объёмистая чаша со святой водой. Там же лежало большое деревянное распятие и внушительный полированный меч, который Анджелика уже видела в руках священника, когда он обучал их с Драгисом секретам фехтовального искусства.
– Мне очень жаль сеньорита Анджелика, – проговорил падре Микаэль, – но я настаиваю, что бы вы закрыли глаза. Не уверен, поможет ли это, но думаю, что маленькая перестраховка не повредит.
Девушка вздохнула, но послушно зажмурилась, и тогда священник сдёрнул покрывало с Зеркала Правды и ровным голосом произнёс:
– Я, Микаэль, Санчес, Хуан, Эспиноса, де Рамирес, де Гонзалес, недостойный служитель Господа моего, желаю увидеть дона Фигейроса, тореадора и мошенника и его быка, где бы они не находились, а также услышать их голоса!
Повисло глубокое молчание. Анджелика не открывала глаза, и ей вдруг показалось, что она проваливается куда-то сквозь подушки и летит в тартарары, всё набирая скорость! По-видимому, это отразилось на её лице, потому что широченная ладонь Драгиса легла ей на руку и мягко сжала её. Девушка уже хотела открыть глаза, но тут вдруг ей в нос ударил запах свежескошенной травы, полыхающего костра, кожаной упряжи, дёгтя и наверное лошадиного пота, а может и ещё чего такого, в чём она плохо разбиралась. Тут же послышались голоса, далёкие и близкие, но все они были незнакомы. Люди переговаривались, шутили, смеялись, ругались друг с другом, и всё это сопровождалось отдалённым конским ржанием, стуком топора, звоном посуды и всякими скрипами, треском и хрустом.
– Похоже на караван или цыганский табор, остановившийся на привал, – сказал падре Микаэль. – А где же наши друзья? А, вот они! Стоят в сторонке и, похоже, беседуют, хоть усиленно изображают крестьянина, заботящегося о своём быке. Сейчас приблизим картинку и послушаем.
Сердце у Анджелики забилось часто-часто, а когда послышался голос Фига, оно чуть не выскочило совершенно.
– Мне самому такая жизнь не по нутру, – говорил Фиг вполголоса, и, по-видимому, прикрывая рот рукой, чтобы никто не услышал, как он разговаривает с быком. – Но то, что ты предлагаешь, весьма сомнительное предприятие! Бывал я в этой Козляндии, правда, давно, однако воспоминания остались самые скверные.
– Я помню, ты рассказывал, – голос Быка звучал ещё тише, но Анджелика сразу узнала знакомые мукающие нотки. – Но ведь теперь ты не появишься там из зеркала, а приедешь совершенно обыкновенно, как турист или эмигрант. К тому же у меня там знакомства, а Коза всегда рада меня видеть, и тебе она наверняка понравится, я уверен!
– Как ты говоришь, её зовут?
– Козаура.
– Хмм, что-то знакомое, но так сразу и не вспомнишь. Знаешь, я подумаю.
– Да чего тут думать?! Тебе не надоело ходить в мимикрийной маске, и всё время кого-то изображать вместо того, чтобы быть самим собой? А мне вот надоело притворяться бессловесным животным, тупым и свирепым!