— А о чем? Можно нам узнать? — спросил Саша.
— Можно, почему же… Спросил: можно ли рассказать ребятам о вашей программе.
— А он что?
— Он ответил, что пока ничего не нужно рассказывать, встретимся через десять минут.
— Значит, он выйдет из ракеты?!
— Выйдет конечно, раз прилетел.
— Он дважды произнес слово Оратос. Что это такое? — Лида всё еще не выпускала руку Гриши.
Тот засмеялся, явно одобряя ее жадное любопытство.
— Это они, с «Ильвеш левэх», так меня называют.
— Значит, это человеческое имя?
— Ну, человеческое не человеческое… Мне кажется, не совсем… — по лицу Гриши пробежала тень.
— Ты не сердись, — смутилась Лида, заметив его недовольство. — Я не хотела обидеть…
— Да я не сержусь.
— Тогда перескажи весь ваш разговор, а?
— С самого начала он спросил: «Система ротмокос работает?» Я не успел ответить сразу, и он переспросил: «Оратос, почему молчите, система ротмокос работает?» Я настроился на волну «Ильвеш левэх» и ответил: «Оратос докладывает: система ротмокос работает хорошо». Он спросил: «Значит, мне можно выходить на Охмус?». Я сказал: «Можно!». «Сейчас проверю воздух Охмуса», — сообщил он. Я ответил: «Проверяйте». Он сказал: «Выйду через десять минут». Я ответил, что ждём. Но потом он спросил: «Оратос, кто с тобой рядом?» И я ответил: «Это мои новые товарищи».
— Ой! И о чём мы с ним станем разговаривать? — всплеснула Лида руками.
— Постарайтесь побольше расспросить. Обо всем, — посоветовал Гриша.
— А может, он согласится пойти с нами в деревню? — спросил Гена.
— Ах, как это было бы здорово! Мы бы познакомили его с Петром Иванычем, Мусим Мусимычем… Не то они и не поверят нашему рассказу!
— С нами же Гриша, — взглянув на сельского Мюнхгаузена, сказал Саша. — Покажет он им свои здешние чудеса — поверят…
— Нет, на меня вы не очень-то рассчитывайте, — быстро ответил тот.
— Почему?
— Ну, я еще не знаю… Может, и не пойду вместе с вами в деревню… В общем, на меня не надейтесь — и весь сказ.
Голос у Гриши на этот раз прозвучал сухо, холодно. И глаза его опять блеснули голубоватым светом. «Оратос… Оратос… — почему-то не выходило из головы Саши. — Почему они зовут его так странно?.. Охмус… система ротмокос… Оратос…» Саше показалось, что между этими тремя словами есть какая-то связь. И вдруг он вспомнил, как при появлении в зеркале лица пришельца Гриша сунул руку за пазуху и там что-то звонко щелкнуло. И этот необычный свет в глазах…
— Антенна начала вращаться! — закричал Гена.
— Значит, выходят. Пошли. — Гриша смело направился к ожившей снова ракете.
Когда ребята добежали до ракеты и, запыхавшись, остановились у ее основания, дверца одного из люков была уже открыта. Кто-то спустил из нее складную лестницу — она, равномерно пощелкивая, воткнулась нижним концом в землю. После этого в проеме люка появился тот самый синерлипец, которого ребята видели в зеркале. Он остановился на верхней ступеньке лестницы и оглядел овраг и его окрестности. Тень досады пробежала по его лицу при виде срезанной лучом ели. Тут на него упал солнечный луч, он вздрогнул, поднял руку вверх, приветствуя ребят, и обежал по лестнице на землю.
Саша шагнул вперед, но смутился, не зная, что говорить и делать, и по-школьному четко выдохнул:
— Здравствуйте…
Пришелец остановился и на ломаном чувашском языке отрывисто произнес:
— Рад пзнкомитца с вы! — На этот раз он пропускал не все гласные звуки и понять его было не так трудно. — Солнчн привет змлянм от народа Синерлип!
Видимо, синерлипской язык в корне отличался от языка землян и по произношению (не говоря уж о значении) слов, потому что пришелец каждое слово, почти каждую букву произносил раздельно, отрывисто, старательно выбирая их из памяти.
— Мн зовт Охапос…
Первым пришелец обнял и прижал к себе тонкими и какими-то прозрачными руками Гришу, потом протянул их — обе сразу — по очереди остальным, вслух, по-своему повторяя их имена: «Саши, Льдэ, Гэн». Потом он снова повернулся к Грише и сказал уже скороговоркой:
— Врмн у мн очнь мл — гтвсь льтэт вмсть с мн!
Хотя и сказал он всё это очень быстро, ребята тоже успели понять смысл этих слов: «Времени у меня очень мало — готовься лететь вместе со мной!» Саша с Лидой переглянулись и, затаив дыхание, посмотрели на Гришу. А тот как будто ждал именно этих слов и с готовностью произнёс:
— Гтв в льбй врм!
Это, конечно, означало: «Готов в любое время!»
«Инте-ре-есно! — подумал Саша. — Откуда Гриша знал, что ему предложат полететь вместе? Конечно, он знал. Не зря же сразу замялся, когда заговорили о том, чтобы познакомить пришельца с учителем. Нет, тогда у него было не просто чутьё — он знал!» А Гриша держал себя так, словно в том, что его пригласили улететь на фотонной ракете, не было ничего необычного, Охапос попросил ребят отойти чуть подальше от ракеты: