— Да, Сергей, ты почти угадал… В Сараматских горах — фашистская научная колония! Трудно даже поверить…
— Взорвать нашу столицу! Ах, вы, проклятые! — Каро прямо трясло от гнева, он вскочил на ноги и забегал по радиорубке.
— Ну, это теперь зависит от нас, — пытаясь, как всегда, держать себя спокойно, проговорил Саржов. — Посмотрим, кто кого поднимет в воздух!.. Немедленно все идем к капитану.
— Но почему же он решил передавать именно на русском, а не на немецком или английском? — недоумевал Гурьян.
— Все ясно, — ответил Саржов. — Он не забыл, что двадцать лет назад англичане не поверили ему. Или его учителю… Тогда ведь англичане и не подумали о том, чтобы ликвидировать по его проекту полигон на Варнемюнде!
Корабль все заметнее убыстрял ход. По мере приближения к хребту Абуламу на нем становилось все оживленнее: громче и веселее звучали разговоры, матросы и геологи не ходили по палубе, а носились суетливо и шумно.
Прошло всего несколько минут, как Степанов, Саржов и Каро вошли в капитанскую каюту. За ними туда торопливо вошли геолог Могого и лейтенант Пасиэ.
На другой день весь корабль проснулся необычно рано. Под непосредственным руководством капитана и Могого матросы начали выносить на берег снаряжение экспедиции и складывать на берегу под пальмой. Им помогали негры, подошедшие из ближнего селения.
Степанов с Саржовым носили ящики с продовольствием наравне со всеми. Местные негры, оказывается, тоже были наслышаны о бескорыстном труде советских ученых в их республике, потому каждый из них старался подойти к ним поближе, улыбнуться белозубо и пожать им руки. Один из них, весь увешанный бусами, крепко обнял Гурьяна, осмотрел со всех сторон и одобрительно похлопал по плечу.
— Ыхо, кэрсэплэ мок сэрлэ![5] — весь сияя, воскликнул он.
— Маклэ![6] — ответил тоже обрадованный Гурьян.
Негр выпустил геолога из тугого объятия и, шагнув к Саржову, вопросительно взглянул на Степанова.
— Мо ситлэ туэ — Сергэ[7], — сказал геолог на языке племени Абуламу. И объяснил Сергею: — Это очень хороший человек. Много он нам помог в прошлогодней экспедиции. Крэ его зовут. — И, увидев, как смутился негр перед незнакомым человеком, добавил: — Хрисэ ларо сэ мо ситлэ туэ[8]…
— Сергэ! — опять весь засиял негр. — Ыхо, кэт макло пя![9].
Инженер-физик и сбитый из одних мускулов негр крепко пожали друг другу руки. Открытый лицом и, видимо, душой, Крэ понравился Сергею. Негр тут же сбегал в подвал, вырытый под пальмой, принес темно-коричневый кувшин и налил в деревянные кружки напиток зеленоватого цвета. Крэ с Гурьяном быстро опорожнили свои кружки, Сергей заколебался.
— Пей, пей! Очень полезный напиток, — засмеялся Гурьян.
Густой и сладковатый напиток действительно быстро освежил и взбодрил организм. И Сергею невольно вспомнилось детство: он с дружками по веснам часто цедил и пил в ближней роще березовый сок. Показалось, что напиток Крэ даже отдает тем далеким, из прекрасного детства, соком. Тело как будто пропиталось живительным нектаром, стало почти невесомым, и, хотя африканское солнце палило нещадно, ему показалось, что стало намного прохладнее.
Сергей с Каро рука об руку, как дети, сбежали с пригорка и вошли на корабль за новой партией ящиков с продовольствием и тюками походного снаряжения.
Через два часа по приказу Могого все выстроились на ровной площадке под раскидистой пальмой. По лицу начальника экспедиции было видно, что он собирается сказать нечто очень важное, и строй замер в напряженном ожидании.
— Товарищи! — сказал Могого, стараясь не выдавать волнения. — Многие из вас еще в прошлом году участвовали в экспедиции по разведке богатств, скрытых в недрах восточных районов нашей республики. В прошлом году мы исследовали всего лишь хребет Абуламу. Нынешняя же цель нашей экспедиции — Сараматские горы. Они скрывают в себе несметные богатства, так необходимые для развития народного хозяйства. Но буквально на днях выявились чрезвычайные обстоятельства, которые грозят сорвать экспедицию. А возможно, они таят в себе угрозу и для жизни всех участников нашего похода…
Могого скупо, но откровенно рассказал о трудностях перехода через джунгли к Сараматским горам, о передаче, записанной Каро, о таинственных Голубой и Розовой радугах, о том, что фашисты, спрятавшиеся в их горах от возмездия, хотят взорвать их столицу Зликэ. Потом он тихим, но от этого еще более впечатляющим голосом попросил выйти из строя тех, кто не желает встречаться в Сараматских горах с вооруженным, надо полагать, до зубов врагом.