Первым помощником Ойслендера и соглядатаем за ним Бранхаус назначил отца Мюллера. Тот, конечно, был помощником слабым, а доносчиком — тем более. С профессором он любил разговаривать не о работе, а о послевоенной судьбе Германии, о международном положении, о будущем подрастающего в африканской глуши сына и при первом же удобном случае убегал к нему… Как ни странно, отеческой любовью к Карлу, самому молодому из всех узников крепости, воспылал и сам фон Бранхаус. Он часто и подолгу разговаривал с ним, водил с собой на охоту, но Карла нисколько не занимали его высокопарные речи о великом назначении арийцев на земле, об их праве распоряжаться жизнями как отдельных людей, так и целых народов. Гораздо больше влекли парня рассказы отца об одной тихой деревушке на берегу Эльбы, о родной матери…
Заболел отец Карла внезапно и через три дня умер. Перед смертью сказал сыну:
— В лагере, Карл, всего одни человек, которому я могу доверить тебя: это — профессор. Слушайся его во всем и, чем можешь, помогай ему. А если посчастливится тебе когда-нибудь попасть на родину, поклонись за меня голубой Эльбе…
Вскоре Отто Ойслендер вместе с инженерами закончил монтировку прожектора, который мог поднять смертоносную радугу на двадцать километров в радиусе. Испытания прошли успешно. Начальник лагеря довольно потирал руки и мечтал о таком устройстве, которое могло бы сжигать цель на расстоянии многих десятков, сотен километров. И в это время Карл, работавший уже помощником начальника радиостанции, узнал, что Бранхаус тайно связывается по эфиру с расистами Южной Африки. Однажды молодой радист спрятался в потайном люке и подслушал весь разговор начальника лагеря с расистами. Бранхаус сообщил, что испытания нового мощного оружия прошли успешно, и просил вывезти его и некоторых верных ему людей на подводной лодке в Южную Африку. Те, наслышанные про Бранхауса еще со времен второй мировой войны, соглашались с радостью, но в качестве подтверждения о наличии нового оружия просили взорвать столицу ненавистной молодой республики Зимбамве.
— Поможете нам — всю республику поднимем на воздух! — самодовольно заверил их Бранхаус.
Сделка состоялась.
Об этом разговоре Карл рассказал профессору. Тот сразу страшно заволновался, забегал по комнате, бормоча: «Яд, яд!.. Но ведь на каждый яд должно быть противоядие!..» После этого профессор стал подолгу запираться в своей комнате, просиживая напролет все ночи, и никому, даже Карлу, не было к нему доступа. Впрочем, иногда Ойслендер приходил к Карлу на радиостанцию и подолгу слушал разноязыкий эфир. И вот однажды, услышав передачу радиостанции Зликэ о том, что в столице республики Зимбамве с помощью советских ученых организуется научный центр, он опять сильно взволновался:
— Вот кто сможет нам помочь!.. Помоги мне, Карл!
— Каким образом, профессор?
— Сообщи в эфир о нашей проклятой колонии и прочитай формулы моей новой радуги, которая может погасить радугу смерти…
— Так вы, профессор…
— Да, в последние дни я только и делал, что искал формулы новой, Розовой радуги. И нашел! И ничего удивительного в этом нет: жизнь, брат, всегда сильнее смерти!.. И кажется мне, что советские ученые смогут разгадать значение моих формул и понять всю меру опасности, нависшей над Зликэ…
Карл Мюллер помолчал, переводя дыхание, и продолжал спокойнее:
— Ну, а дальнейшее вы, видимо, представляете и сами, раз принимали наши передачи… Во время последнего сеанса в радиостанцию ворвались солдаты во главе с самим фон Бранхаусом. Но узнать, что мы передали, им не удалось, потому что последнюю часть формулы, профессор читал по памяти. Видимо он чувствовал, что за ним следят, и сжег все бумаги с расчетами… Ну, «допросы» Бранхауса вы тоже можете представить, стоит лишь посмотреть на нас… Как нам удалось убежать? Удалось из-за самонадеянности фон Бранхауса. Он, видите ли, думал, что во всем лагере мыслящим остался один только профессор и, бросая нас после допросов в яму, оставлял караулить одного лишь старого техника Шульца. Вот он и сообщил нам однажды, что утром нас ждет укол врача Бога Смерти, после чего мы выболтаем все и будем сброшены со скалы в океан… Он же помог нам выбраться из ямы и посоветовал бежать в джунгли.
— А вы? — опросил я. — Так вас же…
Шульц только махнул рукой:
«Стар я, друзья мои… Да и никого на свете не осталось у меня после этой проклятой войны. Хоть одно доброе дело сделаю в жизни. Спаси профессора, Карл! Его жизнь нужна людям. А я… через час-другой…»
Умолять его бежать с нами не было времени. Взвалил я профессора на спину, и мы стали пробираться в джунгли… Вот и вся наша история…