За перегородкой замолчали. А Никону хочется узнать о двоюродном брате лесника больше и подробнее. Как его звать-величать? Где он живет? Когда точно приедет? Выйти и спросить самому — нельзя. Тогда будет сразу ясно, что он сидел на кухне и подслушивал. Никон решил, что перед уходом тети Агафьи на всякий случай все же выйдет в комнату, но там опять заговорили.
— А знаешь, — сказала лесничиха, — я и вправду не знаю: то ли радоваться тому, что нашелся брат Фрола, то ли…
— Ну как же не радоваться, Агафья! Человек нашелся через столько лет…
— Да я и сама так же думаю, но вот… Пусть это будет между нами… Только вот Фрола я что-то не понимаю: все кажется, что сам он совсем не рад тому, что отыскался его брат. Целыми днями ходит хмурый такой, задумчивый. И по ночам плохо стал спать… А сказала ему вчерась, что, мол, надо будет позвать кое-кого из знакомых по приезду брата, вечеринку устроить, так он накричал на меня ни за что, ни про что. Никого, говорит, не только звать не будем, но даже говорить о нем никому не надо, он, говорит, очень этого не любит. Пусть, говорит, никто не знает, что он был и пожил у нас на кордоне. Подумай-ка сама, разве можно так встречать брата, которого не видел столько лет?
— Ну и ну-у, — не зная, видимо, что ответить, протянула мать Никона.
Вдруг голос тети Агафьи изменился:
— Ах, сказала, что не надолго, и вот — засиделась! Значит, придешь завтра?
— Хорошо, Агафья. Позавтракаю и сразу к вам.
Никон оторвался от перегородки, громко хлопнул книгой и, раздвинув руками дверную занавеску, вышел из кухни.
— Марья, ты и Никона возьми с собой, — сказала тетя Агафья, увидев его. — Пусть побегают там по лесу, ягоды соберут. Может, и Марк Апполоныч тоже любит ягоды.
Услышав это имя, Никон не удержался, спросил:
— А кто он… этот Марк Апполоныч?
— Брат Фрола Сидорча, Никон. Двоюродный брат.
То, что он подслушивал разговор, Никон не открыл и матери. Когда тетя Агафья ушла, он не стал и чай пить, а отпросился у матери и что есть духу помчался к Саше.
Лида, выйдя из поселка, торопливо зашагала в сторону леса. Ромаш хотел было, чтобы они пошли вдвоем с Захаркой, но Саша решил, что одной ей легче будет познакомиться с Риммой. Да и сам Захарка тоже не проявил особого желания приступить к выполнению задания вместе с ней, а только попросил узнать кличку собаки лесника.
— Я подойду к кордону под вечер, — сказал он. — На закате собаки, обычно, не такие злые, как в дневную жару.
Ребята смотрели вслед Лиде до тех пор, пока она не скрылась за скатом оврага.
— Ну, наконец-то можем поговорить, — сказал Саша. — Теперь не услышит…
— Наверно, уже через мостик бежит, — подтвердил и Захарка, поглаживая растянувшегося у ног Ваську.
— Я вот о чем, ребята. Все-таки опасно девчонку одну посылать в лес. Да и собака у лесника, что тебе волк. Возьмет, да и накинется на Лидку — что тогда?
— Ты же сам не хотел пускать с ней Захарку? — не понял его Ромаш.
— Я же сказал, что просто не надо идти вместе. — Саша тоже присел к Ваське и потрепал его за шею. — Вы же знаете Лидку: она страшно разобидится, если узнает, что кого-то послали специально оберегать ее. Так ведь?
— У-у… я бы тоже, если так… — пробормотал Захарка, еле раздвигая толстые губы.
— И все равно опасно посылать в лес Лидку одну. Могут еще встретиться незнакомые мальчишки и испортить все дело…
— Что же ты предлагаешь? — спросил Ромаш.
— Кому-то придется идти за Лидой следом. Чтобы защитить ее, в случае чего.
— Тогда пусть Захарка идет, — предложил Ромаш. — и помощник у него вон какой, и сам он не из трусливых.
— Согласен? — спросил Саша.
— А чего, — ответил Захарка. — Мне же так и так идти к кордону. Эй, Васька, давай вставай!
Собака мигом вскочила, села на задние лапы и вопросительно уставилась на хозяина.