Вот почему Захарка даже с места не сдвинулся, когда Лида с Риммой пошли по тропинке к лесу и скрылись в чаще. Наоборот, он устроился в кустах поудобнее и начал следить за кордоном, не спуская глаз. «Посмотрим, что ты за ученый, — подумал, усмехнувшись. — Одним своим желтым портфелем меня не проведешь…»
Из слов Риммы он понял, что хромой Фрол и приезжий «ученый» собираются идти на делянку старого дубняка. Места тамошние Захарка знает, так что проследить за ними будет нетрудно. Только бы Трезора не взял с собой Садков. Тогда собака быстро почует, что за ними крадутся. Да и Ваську труднее будет сдержать.
Увидев, что лесник и человек в шляпе вышли из кордона одни, Захарка вздохнул облегченно. Теперь все должно быть нормально!..
От радости ему захотелось приласкать недвижно лежащего у ног Ваську — он пригнулся к нему, потрепал за уши и чуть не переступил с ноги на ногу. Еле перевел дыхание — лесник и его «гость» как раз проходили почти рядом! Но вот они завернули за ближние к кордону деревья, Захарка дернул Ваську за ухо и сказал вполголоса:
— Ну, пора и нам с тобой двигаться в путь… Только уж давай как можно осторожнее, ладно?
В лесах, полукольцом окружающих поселок, несколько делянок дубняка. Пройдя вслед за лесником и молодым «ученым» с километр, Захарка понял, что те направляются «делянке у оврага с пугающим названием Бездонный. Он уже не раз бывал около громадных дубов, стоящих на берегу оврага. А к самому большому из них, который называют «дубом Пугачева», они в прошлом году ходили всем классом. Он такой толщины, что еле-еле обхватили его семеро…
Солнце поднялось в самый зенит. В дневной жаре все меньше голосов — птицы, зверье и всякая другая живность попряталась под листья, в норки, траву, как можно дальше от палящих лучей.
Вот и Захарка добрался до Бездонного оврага. Лесник водит человека с желтыми портфелем от одного дуба к другому, что-то показывает и объясняет, размахивая руками. Приезжий, то и дело снимая шляпу, задирает голову и восхищенно цокает языком; тыча пальцем, пересчитывает зачем-то самые крупные сучья на стволах; вытаскивает из портфеля рулетку и измеряет окружность деревьев; присаживается на пенек, вынимает из кармана блокнот и торопливо что-то записывает.
Все это Захарка наблюдал, лежа вместе со своим четвероногим другом под стволом старой липы, сваленной молнией. Как раз здесь, под стволом, будто специально для них, была небольшая яма, и было мудрено даже с десяти-пятнадцати метров заметить одетого во все темное мальчика и дымчатого цвета собаку.
Следя за уверенными действиями молодого ученого, Захарка в одно время даже засомневался: может, он действительно приехал к Садкову из научного института? Уж больно он не походил на человека, тайно приехавшего для темных дел! Да и с лесником он, по-видимому, и вправду говорит только о дубах.
Но сомнения эти продлились недолго. Увидев, что Садков и приезжий направились в их сторону, Захарка торопливо накрылся и Ваську прикрыл широкими листьями папоротника. Он просто не предусмотрел, что те, надумав возвращаться, могут пройти прямо около них.
Вот уже стал слышен и разговор приближающихся мужчин. Приезжий, дойдя до упавшей липы, вдруг остановился, заглянул в овраг и отшатнулся.
— Ой, ну и глубина! — прозвучал его удивленный голос.
— Потому его и назвали Бездонным, — ответил лесник. — Свались в него спьяну аль ночью — и не мечтай остаться в живых. Легенда тут ходит, будто местные чуваши, воевавшие вместе с Пугачевым, потом в этом овраге прятались…
— Во-он как! — опять удивился приезжий.
Они с минуту помолчали, и вдруг молодой ученый предложил:
— Закурим, Фрол Сидорч?
— Спасибо. Десять лет, как бросил баловаться.
— А я хотел угостить вас табачком из Гродно…
— Ка-а… каким табачком? — вдруг охрипшим голосом переспросил лесник.
— Не надо так волноваться, Садков, — спокойно сказал «ученый». — Я же внятно сказал: табаком из Гродно. Или ты уже забыл его вкус?
— Не забыл, только у меня… трубка треснула, — тяжело дыша, ответил Садков.
Услышав, что разговор перешел на треснутую трубку, Захарка весь насторожился. Сердце застучало в груди быстро-быстро. Нет, не ошибся он, выходит, оставив Лиду и взявшись следить за этим приезжим!.. А через минуту он сообразил, что разговор о куреве и трубке не что иное, как пароль связи с хромым Фролом.
— Интересно, и у меня тоже трубка треснутая, — пробормотал «ученый» как бы самому себе.
Вжавшемуся в землю Захарке нельзя было даже пошевелиться, не то, чтобы поднять голову и посмотреть, что делают разговаривающие, и поэтому он не видел, как приезжий вертит в руках две совершенно одинаковые трубки.