— А собака лесника тебя не почуяла? — спросил Ромаш.
— Как же иначе? — блеснул Захарка глазами и нежно погладил Ваську. — Собака она и есть собака. Но при мне она больше и не подумает залаять на вас.
— Неужто и познакомиться успел?! — раскрыли рты ребята.
— Ага, — усмехнулся Захарка. — Только о секрете не расспрашивайте, все равно не открою. А Трезор больше для нас не опасен.
— Ну и молодец же ты! — восхищенно хлопнул его по спине Скульптор. — А я вот… ничего до сих пор не сделал. Никак не удается увидеть эту их треснутую трубку.
— Ладно уж, Митя, — успокоил его Саша. — Мы же так знаем, что ты мог бы сделать точную копию трубки. Не ты же виноват, что операция «Треструб» идет кувырком. Давайте-ка лучше, пока все здесь, обсудим план дальнейших действий.
Ребята вспомнили все, что было на кордоне за последние дни, сравнили услышанное Никоном от жены лесника и рассказы Лиды с Захаркой, не забыли и подробности проводов лесником неизвестного в плаще.
Горячее обсуждение оборвал Гена-или-Гера, выставленный в дозор с биноклем, который им подарил приехавший в отпуск дядя, офицер Черноморского Флота.
— Ребята! — выдохнул дозорный, подбегая к ним. — В сторону кордона идут люди с чемоданами!
— Откуда?
— От станции!
В одно мгновение весь отряд оказался на вершине горы. Гена-или-Гера отнял от глаз бинокль и отдал Саше.
— Во-он они, недавно отошли от станции, — указал в сторону вокзала.
Саша разглядел их сразу — сквозь бинокль казалось, что они почти рядом. В одном из них Саша узнал того мужчину с колючими глазами, которого Садков с такими предосторожностями посадил на московский поезд. Чемодан в его руках, видимо, довольно-таки тяжелый — хозяин несет его, заметно согнувшись. А другой, высокий и худущий, как жердь, идет чуть впереди, посматривая по сторонам. В руке у него туго набитая чем-то сумка. «Что же это за люди? С какой целью идут они к Садкову? — одна за другой понеслись мысли в голове Саши. — Почему Садков проводил тогда этого, с чемоданом, с такими предосторожностями? А кто был вчерашний гость и почему Садков напал на него в безлюдном месте у Бездонного оврага? Не прав ли был Ромаш, предлагая сразу же позвонить в милицию? Что, если они в самом деле настоящие враги, а не просто воры?..»
Наконец Саша пожалел нетерпеливо топчущихся вокруг него ребят — передал им бинокль. Все по очереди посмотрели на мужчин, идущих от станции к лесу. Из разговора между лесником и «ученым», подслушанного Захаркой, ребята знали, что хромой Фрол сегодня не ждет гостей. Поэтому приезжих никто не встречал на станции.
Командира отряда вдруг озарило. Он рывком взял из рук Никона бинокль и еще раз посмотрел на дальнюю дорогу.
— Вот что, — сказал, повернувшись к притихшим ребятам. — До кордона им шагать еще самое малое три километра. За это время нам надо успеть кое-что сделать…
Скоро отряд разделился на три части. Одна группа во главе с Ромашем бросилась к мостику, перебежала его и скрылась за ближними деревьями. Саша с Захаркой — и, конечно, его неразлучный Васька прямиком направились к кордону. В дозоре на горе по-прежнему остались Гена и Гера с биноклем.
А из трубы кордона вдруг поднялся густой черный дым.
Саша своими глазами увидел, как действительно быстро может сдружиться с собаками Захарка. Перейдя через овраг и добежав до садковского сарая, они отдышались, потом присели на корточки и заглянули сквозь щель во двор кордона. Похоже, что здесь сегодня и вправду не ждут гостей: мохнатый пес спокойно позевывает в тени у ворот, у клети ковыряются в мусоре куры, на жерди, положенной на колодец и забор, сушатся платья и платки.
— А здесь нас быстро могут заметить, — шепнул Саша. — Давай спрячемся в сарае, а?
Захарка кивнул головой: согласен.
— Но собака… — кивнул в сторону ворот Саша.
— Я ее сейчас!..
Захарка обернулся и, глядя на Ваську, который лежал под кустом орешника и не сводил глаз с хозяина, поднес палец к губам — дал знать, что надо лежать тихо и не двигаться. Потом сунул два пальца в рот и тихо-тихо присвистнул. Трезор тут же вскочил на ноги, повернулся к сараю и оскалил зубы. Но не успел он залаять — свист повторился, еще тише и чуточку протяжнее. Трезор, только что стрункой поднявший было уши, сразу же опустил их и, помахивая хвостом, побежал к забору. Тут он остановился и, совсем забыв о своих обязанностях сторожа, уставился на ребят. Захарка присвистнул еще — уже совсем тихо, еле слышно, но зато нежно и протяжно, словно не спеша провел смычком по струнам скрипки. Трезор теперь не выдержал, ткнулся прямо в руки Захарки и начал ласкаться.