Добежав до дома Никона, Лида увидела товарища и замахала рукой, прося открыть окно.
— Чего тебе? — спросил Никон.
— Саша не у вас?
— Не видел я его сегодня.
— И дома его нет…
— А зачем он тебе?
— Шла мимо школы и увидела Петра Ивановича. В школу звонили из адресного бюро. Просили прислать к ним Сашу. Наверно, адрес Мусим Мусимыча нашли!
Тут уж у Никона вовсе лопнуло терпение.
— Ах, чёрт бы их побрал! До сих пор нет! — выругался он, не сдержавшись даже при Лиде.
— Ты чего это? — удивленно вскинула та голову.
— Да плита у нас газовая не работает. Слесари должны прийти. Я бы тоже побежал искать Сашу, а тут сиди, жди их.
— Ну с газом не шутят, — явно чьи-то, только не свои слова произнесла Лида. — Как ты думаешь, где сейчас может быть Саша?
— Ты сбегай-ка на пруд. Наверное, там они.
— Если он вдруг появится здесь, передай: пусть сейчас же едет в адресное бюро!
— Конечно, скажу…
Проводив завистливым взглядом весело порхнувшую вниз по улице Лиду, Никон не выдержал: махнул рукой и схватил со стола ключ. Но только успел выйти на крыльцо, перед домом, громко фыркнув, остановилась машина. И почти тут же в калитку постучали.
— Эй, хозяева дома? — спросили громко.
Никон распахнул дверь и первым делом увидел крупные буквы на борту машины: «ГАЗ».
— Входите, я вас целый день жду.
— А ты что — один? — спросил усатый мужчина, по-видимому, главный из газовиков.
— Мы с мамой вдвоем живем. Она на работе, — заторопился Никон. Ему показалось, что слесари засомневались: входить в дом без хозяйки или нет?
Но они вошли.
— Значит, плита у вас забарахлила?
— Ага, не горит газ, не знаю, что случилось.
— Ну, давай посмотрим, что там у вас…
Слесари сняли крышку плиты, что-то там покрутили, плоским квадратным прибором проверили давление газа, потом один из них выпрямился и сказал:
— Все ясно. Закупорилось.
— А что там закупорилось, дядь?
— Ишь ты, любопытный! — слесарь подмигнул Никону. — Раз не доходит до горелки, что-то попало. Понял теперь? Но если и понял — лазить самому в плитку не полагается. И это понял? Ну, тогда совсем молодец.
Мусор вытянули насосом. Усатый после этого зажег спичку и поднес ее к горелке. Газ вспыхнул и начал гореть, как и раньше, с веселым гуденьем.
— Мать-то когда придет? — спросил усатый.
— Через полчаса-час…
— Кто же нам сейчас наряд подпишет?
— Давайте я. Мне в этом году исполнится четырнадцать…
Слесари засмеялись. Усатый вытащил из кармана сложенный вчетверо листок, распрямил его и положил перед Никоном.
— Ладно, подписывайся, коль скоро четырнадцать!
От разговора с веселыми слесарями и бодрого гуденья газа настроение у Никона улучшилось. Он, по привычке, к приходу матери поставил на плиту чайник, но тут же вспомнил сообщение Лиды и снова расстроился. Но судьба сегодня была явно расположена к нему. Не успел чай закипеть — в дверь снова постучали, и в избу вошла знакомая женщина-почтальон.
— Тебе опять письмо! — сказала весело. — И опять заказное!
Расписавшись в толстой тетради, Никон даже поблагодарить забыл почтальона — торопливо начал вскрывать письмо. Оно было от Риммы. Быстро же ходит почта!
Никон залпом прочитал листки, исписанные аккуратным бисерным почерком Риммы, подпрыгнул, выключил газ и выбежал из избы. Не добежав до пруда, чуть не столкнулся с соседским мальчишкой, спросил:
— Сашу или Ромаша не видел?
— Видел.
— Они на пруду? — и рванулся вперед.
— Нет. Ушли они! — остановил его мальчишка.
— А куда, не знаешь?
— Им что-то Лидка-разбойница сказала, и они бегом вон туда, на остановку…
— А еще кто с ним был?
— Эти были… близнецы.
— Эх, не успел! Все уехали! И почитать некому… — Никон огорченно махнул рукой и поплелся в тень под березки, откуда была хорошо видна автобусная остановка. Там он сел на траву и не спеша стала перечитывать письмо.
Учитель Петр Иванович, возвращаясь из школы домой, вдруг остановился, привлеченный бессвязными мальчишескими криками. От остановки, от которой только что отошел городской автобус, вниз по улице бежали пятеро его учеников. Впереди всех был Саша. Он размахивал поднятой над головой бумажкой. А навстречу им, так же размахивая целым веером белых листочков, мчался Никон.