Петр Иванович прислушался к их крикам и улыбнулся, радостно вздохнув. «Эх, мальчишки, мальчишки! — подумал учитель. — Вы и сами до конца еще не понимаете, какое сделали большое дело… Великое дело…»
Но улыбка тотчас же сбежала с его лица. Он обвел взглядом утопающий в зелени и залитый солнцем поселок и вслух тихо сказал:
— Да, герои без вести не пропадают…
Сквозь зеркало
Хотя петух и проорал где-то почти рядом, Гена лишь шевельнулся нехотя и перевернулся на другой бок. Но горластый прогнал-таки сон. Гена потер глаза кулаком, открыл их и увидел, что сквозь узкую щель между досками сочится прямой, как туго натянутая нить, солнечный луч. Ого! Уже утро.
Гена откинул одеяло и осторожно, чтобы не разбудить сладко посапывающего рядом брата, на четвереньках подполз к щели. Большой, желтовато-красный, словно отлитый из золота петух сидел на заборе и, победно посматривая по сторонам, готовился к очередному своему утреннему салюту, но почему-то раздумал и, даже не шевельнув крыльями, камнем упал на землю рядом с ковыряющейся там курицей.
И только теперь Гена вспомнил, где он находится. Они же в гостях у Мусима Мусимовича! Все шестеро, все те, кто с помощью польских ребят узнали о героическом пути сына Мусима Мусимовича, старого матроса-авроровца. Их привез сюда учитель Петр Иванович, без которого родители не решились отпустить ребят так далеко от города.
Узнав, зачем приехали городские ребята, в большом доме Мусима Мусимовича собралась, наверное, половина деревни. Пришлось снова рассказывать, как они получили письмо от польских ребят, как начали искать имя и адрес Аркадия Мусимова, перечитали его последнее письмо к отцу и все письма, пришедшие потом из хутора Констанцина Люблянского воеводства. Мусим Мусимович не выдержал — вышел из избы и где-то долго пропадал. Вернулся он с покрасневшими глазами, постепенно успокоился и после общих настоятельных просьб рассказал о своей службе на легендарном крейсере «Аврора». Потом хозяева — Мусим Мусимович, Римма и ее здешние друзья — начали уговаривать их остаться погостить в деревне хотя бы дня три-четыре. Обещали показать, как работают в поле комбайны, как сельские ребята отдыхают в своем летнем лагере. Петр Иванович, поколебавшись, о чем-то поговорил с Сашей и согласился. Ночевать их устроили в разных местах: Сашу, Никона и Ромаша — на сеновале, Лиду взяла с собой Римма, а Гену с Герой уложили спать на деревянной кровати в сенях.
…Гена с завистью посмотрел на брата, которого не разбудишь, хоть из ружья стреляй рядом, и прямо в майке и трусах вышел во двор. Дома он частенько начинает в таких случаях расталкивать Геру, — а чего дрыхнет, когда люди уже встали? — но сейчас трогать не стал: пусть спит, все равно никто еще не знает, куда сегодня поведут гостей и что они будут делать. Вместо зарядки Гена побежал, помахивая руками, вдоль забора. Испуганные куры с отчаянным кудахтаньем бросились в подворотню, из сарая выглянула корова, от удивленья перестала жевать, но тут же скрылась. Гена добежал до большого котла, стоявшего у предбанника в дальнем углу двора, и, увидев, что он полон воды, на бегу скинул с себя майку. Но едва сунул руки в воду — откуда-то сверху в котел шлепнулся камешек, на грудь и шею прыгнули холодные капли. Гена удивленно посмотрел кругом, но ничего такого не увидел. Снова наклонился к воде, но не успел зачерпнуть ее в ладони — в воду снова булькнул камешек. Что такое? Кто бесится спозаранок?
— Эй! — окликнул Гена сурово. — Кто там?
Кто-то тихо засмеялся за забором.
— Чего прячешься? Выходи!
— Я не прячусь, — прозвучал из-за забора мальчишеский голос.
— Тогда чего же не выходишь?
— Я в своем огороде, мне нечего прятаться.
— Сосед Мусима Мусимовича?
— Ага.
— А чего камнями швыряешься?
— Я хотел об одном деле с тобой поговорить, вот кинул. Гена отыскал в заборе довольно широкую щель, присел к ней и заглянул в соседний огород. За забором, под кудрявой рябиной, стоял мальчик примерно его лет. У него густые, как у взрослого, черные брови, волосы тоже подстрижены по-взрослому, под польку, их растормошил ветер. На мальчике были безрукавка и явно не по росту длинноватые шорты.
Гена не знает, как его зовут, но самого признал сразу. Вчера вечером этот мальчик ушел от Мусима Мусимовича позже всех. А сидел он на скамейке чуть в сторонке от своих сельских ровесников и слушал рассказ городских ребят очень внимательно.