Гена уже хотел было рассмеяться над этим чудаком, но сдержался — обидится еще. А сам подумал: «Видно, не зря его прозвали Мюнхгаузеном! И чего он так торопится в лес?»
— Ну, будешь клясться?
— А чего ж… клянусь.
— Ильвеш левэх!
— Ильвеш…
— Говори скорее, а то не успеем! Ну!
— Ильвеш левэх! — выкрикнул Гена, сам не понимая, что говорит.
Гриша тут же схватил его за руку и жарко шепнул прямо в ухо:
— Беги за мной! Изо всех сил! Смотри, не отставай…
Они выбежали за огороды, спустились в овраг, пробежали по плотине небольшого пруда и, поднявшись на берег, побежали к лесу.
— Давай хоть будильник понесу! — На ходу крикнул Гена.
— Только не урони, смотри! — Гриша, не оглянувшись, сунул ему будильник.
Добрались до опушки, но Гриша и здесь нисколько не задержался — сразу же нырнул в кусты орешника и торопливо пошел вперед, ловко обходя деревца и подныривая под ветки. Минут через двадцать мальчики оказались в чаще, которой, казалось, не было конца. Но скоро они подошли к старой липе, поваленной бурей. Гриша вмиг взобрался на нее, подал руку Гене — помог залезть на ствол, и они осторожно двинулись по нему.
— Все. Дошли! — Гриша остановился, поднес к глазам бинокль и начал что-то высматривать впереди между деревьями. — Как ты думаешь, небо сегодня не затянет тучами?
— Ни облачка не видно, — буркнул Гена, все еще ничего не понимая.
— Что нам и нужно. Нам нужно ясное небо и яркое солнце!
— До половины восьмого осталось еще двадцать минут.
— Ты посиди тут, а я пойду проверю кое-что, — сказал Гриша. — Но смотри — никуда не уходи, а то потеряемся. Ладно?
— Ладно. — Гена спрыгнул со ствола и сел на пень. — Только ты недолго.
— Я быстро. — И Гриша исчез за деревьями.
Утренний лес полон птичьих трелей, скрипа, шорохов.
Совсем рядом, перепрыгивая с ветки на ветку, тоненько тренькают синички, высоко над головой автоматными очередями строчит дятел, а где-то далеко гортанно и глухо курлычет то ли тетерев, то ли еще кто. Приятно сидеть так в одиночку на пне и слушать, наблюдать, но и страшновато вроде бы — по спине пробегают мурашки. Куда же это делся Гриша? Почему он оставил его одного? И зачем ему в лесу бинокль? Хэвесют… Ильвеш левэх… Не может быть, чтобы он зря заставил поклясться так странно, — нет ли в этом лесу какой-либо тайны?..
Вдруг откуда-то снизу, кажется, из-под земли… донесся треск сломанной ветки, потом прозвучал Гришин голос:
— Гена-а! Гена-а, говорю!
Гена вскочил на ноги, сделал несколько шагов в сторону голоса и застыл, пораженный. Перед ним предстала тайна утреннего леса. Ослепительные солнечные лучи, перепрыгивая с одного дерева на другое, соединяются каким-то непонятным образом и ныряют куда-то вниз, под землю. Перед ним словно были развешаны ослепительно яркие, удивительно правильные четырех- и трехугольники. Гена не выдержал, закричал:
— Гриша-а!
— Гена-а! — как и прежде, откуда-то из-под земли донесся голос.
— Посмотри-ка на деревья! Как красиво!..
— Спускайся скорее сюда, ко мне!
Гена всмотрелся в ту сторону, откуда слышался голос, и только теперь разглядел, что шагах в четырех-пяти от него, за ореховым кустом, чернеет глубокий овраг.
— Гриша-а! Ты где? В овраге?
— Да-да! Спускайся скорее, а то уже семь тридцать!
Гена осторожно — того и гляди полетишь вниз головой, — цепляясь за ветки, спустился до половины почти отвесного склона, потом прыгнул на более или менее ровный клочок внизу.
И тут увидел Гришу. Он машет ему рукой — торопит.
— Не бойся, спускайся, держись за ветки!
И только Гена добрался до своего нового товарища, как тот схватил его за руку, провел по противоположному берегу метров десять вверх и указал на белый камень, из-под которого журчал родник:
— Садись вот сюда!
Гена сел на камень и взглянул на Гришу совсем уже обалдело. А тот был явно не в себе. Вот он легко перепрыгнул на другой камень, торчащий из-под земли напротив родника, и развернул на нем что-то совершенно черное. И камень тут же запылал, как костер, но беззвучно и чуточку ярче. Это было поразительно. Ведь камень-то находился на теневой стороне оврага, да и, вообще, солнце еще не поднялось так высоко, чтобы его лучи могли падать на дно оврага. Что тут происходит?
Приглядевшись, Гена понял, что сбоку к камню приставлено зеркало. Но откуда, как падают на него солнечные лучи? Расспросить Гена ничего не успел, потому что стрелка будильника подходила к половине восьмого, и Гриша, увидев это, отпрыгнул от своего камня обратно к родничку, рывком поднес к глазам бинокль и недвижно уставился в зеркало.