Сбоку виднелись ветхие бараки — спешно возведенные, как временное жилье для рабочих лагеря. Их осунувшиеся серые стены и кривые, лишенные стекол окна нагоняли на королеву тоску. Рядом, словно стыдливо прячась, располагалось небольшое кладбище.
По периметру установили невысокий частокол и выставили охрану. Все это больше напоминало тюрьму. Стражники на стенах смотрели во двор лагеря, контролируя, чтобы никто не убежал. К столбам были привязаны провинившиеся люди. Их спины кровоточили от следов кнутов надзирателей, напоминая полосатую шкуру зебры. Надсмотрщики ходили между несчастными и щедро осыпали их своими ударами.
Процессия во главе с королевой ехала по лабиринту из лежавших на песке тел китов. Вокруг кипела работа, словно на гигантской стройке. Кто — то тащил деревянные лестницы и карабкался по лесам наверх. Другие погоняли кнутами запряженных лошадей с выступающими через кожу ребрами. Худые клячи, изо всех сил упираясь ногами, с трудом тянули отделенные части туш. На берегу жгли сотни костров для получения жира, вялили и солили мясо. В громоздких чанах что — то булькало и кипело, разнося едкую вонь вокруг.
По улицам поселка бегали куры и похрюкивали поросята. По обе стороны находились сточные канавы, их заполняла грязная жижа из рыбьей крови и потрохов. Все это благоухало, словно окропленная дождем навозная куча. В воздухе кружил и жужжал рой жирных зеленых мух.
Жасмин стало не по себе от одной мысли, что одно из этих противных насекомых сядет на ее прекрасную кожаную накидку.
Маленькие дети с грязными спутанными волосами голышом играли на залитых помоями улицах. Родители работали и им не было до них дела.
Вдали белела гора из китовых костей, но даже они шли в дело. Чумазые дети постарше измельчали их в муку для удобрений. Казалось, что все вокруг пропитано тошнотворным запахом. Королева чувствовала, как в глубине ее горла зарождается першение, превращаясь в ком.
Минуя достойные трущоб пейзажи, Жасмин прикрывалась шелковым платком и постоянно морщила нос. Она представляла, что смрад разлагающихся туш и немытых тел тянется к ней своими зловонными щупальцами.
— Они словно дикие животные, на них же смотреть отвратительно!
— Полностью с вами согласен, Ваше Величество, — ответил Прокл.
Видя их, люди отрывались от работы, опускали глаза вниз, снимали шляпы и низко кланялись. Некоторые, успев изрядно выпить, в панике убегали и прятались, опасаясь наказания.
Все они казались королеве плешивыми серыми крысами, купающимися в куче гнилого мусора. Их лица были полны страданий, а одежда такая порванная и засаленная, что, казалось, от нее отказался бы и нищий.
«Эти ничтожества должны быть мне благодарны, я же даю им работу».
Один вид находящихся здесь людей вызывал у нее тошноту. Все, что она сейчас хотела — поскорее убраться отсюда подальше, чтобы, ненароком, чего не подцепить.
Выехав на берег, они увидели, как улов вытаскивают на берег. С помощью ворота, вращающего колесо с шестеренками, наматывался толстый трос, на конце которого несколькими тройными крюками был подцеплен Розовый кит. В его горбатой спине зияла рваная рана, будто от зазубренного ножа великана. Подобные двум вместительным блюдам побелевшие глаза пойманного монстра смотрели отрешенно и безжизненно. Десятки людей, упирая свои ноги в песок, кряхтя, тянули громадную тушу на берег. Худые, с закопченными лицами, одетые в тряпье они изо всех сил крутили колесо и тянули канаты.
— Теперь вы видите, — гордо вздернув подбородок, сказала Жасмин, — даже если мне придется уничтожить всех Розовых китов, я найду этот посох!
— Жир и мясо — хорошее подспорье в войне, — добавил Прокл.
34. ААРОН
Обратная дорога до лудуса показалась Аарону невыносимо длинной. Грустные мысли тяжелым грузом навалились на него подобно сорвавшемуся с обрыва камнепаду.
Спрятанный в складках одежды свиток, будто жар, обжигал его тело. Он, словно впившаяся под кожу заноза, постоянно напоминал о себе. Нужно принять решение, и сделать это быстро. Аарон не доверял Тайре, но в ее словах был смысл.
«Когда повис на краю пропасти, едва не сорвавшись вниз, и увидел протянутую руку, ты ведь ухватишься за нее, не раздумывая. Отвергнуть помощь — обречь себя на верную гибель. Принять — получить шанс выжить. Легко сделать выбор, особенно, когда никакого выбора и нет».
Это все равно, что ночью, сломя голову, прыгнуть, не зная глубины, в воду с утеса. Решившись на прыжок, ты поймешь, что от тебя уже ничего не зависит: либо сломаешь себе шею, либо нырнешь в синюю пучину.