Салах сдержал обещание. Камеру, в которую поместили Набира, теперь охраняло около пятидесяти стражников. Еще два десятка магов дежурили непосредственно у его двери. Самого Набира кандалами приковали к стене. Теперь бывшему магистру не было позволено находиться наедине. В его камере постоянно дежурили четыре надзирателя.
***
Абриан испытывала шок от новости, что ее учителя подозревают в убийстве короля. Как такое вообще возможно? От абсурда обвинения земля тряслась под ее ногами, и перехватывало дыхание. Для нее тот факт, что Набир оказался предателем, был равнозначен тому, что на рассвете утром на небосклоне покажется луна вместо солнца. Ей хотелось избавиться от этих лживых обвинений, смыть их водой, очистить имя наставника, словно от грязи, облепившей ее сапоги. Но распускаемые людьми гнусные слухи со скоростью урагана распространялись по городу.
Со времени их путешествия к границам Магрифа все происходящее больше походило на кошмар. Весь окружающий ее мир катился кубарем в пропасть. Он словно сошел с ума, исказившись в кривых зеркалах. То, что еще недавно казалось привычным и нерушимым, превратилось в прах. Не до конца отойдя от потрясения из-за предательства Олава, она получила еще один удар.
Магистр для нее был намного дороже, чем ее родной отец, которого она никогда не видела. Все, что у нее есть и чего она достигла, было благодаря ему. Наставник разглядел талант в одетой в тряпье, замурзанной девочке, просящей подаяние на улицах Эбрука. С этого момента ее жизнь навсегда изменилась. Она больше не грезила о буханке душистого пшеничного хлеба. Ее живот больше не урчал, моля о крупице еды, а ее волосы больше не походили на спутанный комок. С этого момента она мечтала стать магом. Набир добавил свет волшебства в ее мир, наполнив его красками и показал, что она способна на многое.
И теперь пришло время отдать свой долг. Не весь, на это она не смела надеяться, всех денег Мира не хватит, чтобы отблагодарить Набира. Хотя бы крупицу, малую часть от него.
Абриана в одиночку шла окутанными густым сумраком ночными улицам Эбрука. Ее сапоги месили грязь переулков трущоб. Она знала, что это не лучшее место для прогулки. Здесь опасно и женщинам лучше не показываться в подобных районах. Но кому она теперь может верить? Салах пытался убедить ее, что магистр виновен. Он, вместе с другими стражниками, не позволили ей посетить темницу. У них и раньше были натянутые отношения, но такого она не ожидала.
Теперь она могла доверять только себе. То сражение, под сводами подземного города, навсегда оставило на ней свой отпечаток. Ее волосы поседели, приобретя цвет стали, а лицо… Теперь на месте ее правого глаза зияла дыра, которую она прикрывала искусно изготовленным цветком орхидеи. Раньше она носила черную повязку, но этот аксессуар казался ей уродливым. В конце концов, все мы хотим оставаться маленькими девочками в красивых платьях и цветами в волосах. Теперь, глядя на себя в зеркало, ей уже не хотелось выть от отчаяния — заметный прогресс.
Минуя трущобы, она вышла к высокой городской стене, к которой словно гриб, растущий на гнилом пне, прислонилась небольшая хижина. Абриана решительным шагом направилась прямо к ней. В окнах хижины не горел свет, похоже, там уже спали.
Подойдя к деревянной двери, девушка со всей силы забарабанила в нее. Кто-то внутри зашевелился и, не зажигая свечи, шаркая по полу, подошел к входу.
— Кого там принесло?! — раздался хриплый недовольный голос.
— У меня к вам срочное дело!
— Демон, середина ночи, кто бы стал тревожить неприкасаемого по пустякам?! Люди редко сюда захаживают.
Раздались звуки отпирающегося засова, и из проема вынырнуло толстое, покрытое недельной щетиной лицо.
— Что за дело? — оглядев гостью с ног до головы, спросил хозяин.
— Весьма деликатное, оно касается одного узника в темнице подземелья.
— Я не смогу вам помочь, я всего лишь палач. Не в моей власти даровать заключенным свободу.
— Я и не прошу об этом! Набир — бывший магистр магов, — в голосе Абрианы слышались нотки отчаяния.
— Я знаю, кто это, — перебил ее палач. — Ничем не могу помочь.
Он медленно закрывал дверь.
Это взбесило Абриану, ее заклинание, помимо ее воли сорвало дверь с петель и отбросило в сторону, словно тонкий лист фанеры. Глаза девушки метали молнии, а кулаки непроизвольно сжались.
— Клянусь мертвыми, вы выслушаете меня! — воскликнула она, — Не смейте захлопывать передо мной дверь, иначе я разнесу вашу хижину на мелкие щепки!