Мисс Марпл понимающе кивнула и приняла чашку чая из рук подруги.
Когда несколько лет назад умер ее муж, полковник Бэнтри, миссис Бэнтри продала усадьбу Госсингтон-Холл и почти все прилегающие к ней земли. Себе она оставила только Ист-Лодж — Восточную обитель — построенный в свое время для садовника прелестный крошечный домик с портиком, но без всяких удобств, в котором даже садовник отказался бы жить. Миссис Бэнтри дополнила его всем необходимым для современной жизни, надстроила кухню новейшего образца, провела новый водопровод от магистрали и электричество, оборудовала ванну. Все это стоило ей немалых денег, но все же не столько, сколько бы стоило ей проживание в Госсингтон-Холле. К тому же ей удалось сохранить необходимую изолированность от окружающего мира — садовый участок в три четверти акра, красиво окаймленный деревьями, так что, по ее словам, «что бы они там ни делали с Госсингтон-Холлом, я этого не увижу и не расстроюсь».
Последние несколько лет она большую часть года разъезжала, навещая детей и внуков в различных частях света, и время от времени возвращалась, чтобы насладиться уединением в собственном доме. За это время Госсингтон-Холл успел пару раз поменять хозяев. Одно время он использовался как гостиница, она потом закрылась, и усадьбу купили сразу четыре человека. Они поделили ее на четыре части, но вскоре перессорились. Наконец, усадьбу приобрело министерство здравоохранения для какой-то непонятной цели, для которой она в конце концов ему так и не понадобилась. Министерство перепродало ее, и вот именно эту продажу обсуждали теперь подруги.
— До меня, конечно, уже дошли эти слухи, — сказала мисс Марпл.
— Разумеется, — подхватила миссис Бэнтри. — Ходили даже слухи, что здесь собирается поселиться Чарли Чаплин со всеми своими детьми. Было бы ужасно здорово, но, к сожалению, в этом не оказалось ни слова правды. Нет, несомненно, это будет Марина Грегг.
— Какая она была красавица, — вздохнула мисс Марпл. — Я помню ее ранние фильмы. «Перелетная птица» с красавцем Джоэлем Робертсом. Или «Мария Стюарт». А «Тропинка во ржи»? Он, правда, слишком сентиментальный, но мне очень нравился. Господи, как давно это было!
— Да, — согласилась миссис Бэнтри. — Ей должно быть уже — как ты думаешь? — лет сорок пять или пятьдесят.
По мнению мисс Марпл, Марине Грегг было ближе к пятидесяти.
— А в последнее время она где-нибудь снималась? Я теперь не так часто бываю в кино.
— Кажется, только в небольших ролях, — сказала миссис Бэнтри. — Она уже давным-давно не звезда. У нее был сильный нервный срыв. После одного из разводов.
— У них у всех такое количество мужей, — заметила мисс Марпл. — Это, наверное, должно быть утомительно.
— Это не для меня, — призналась миссис Бэнтри. — Влюбиться в человека, выйти за него замуж, привыкнуть к нему, создать в доме уют и потом вдруг все бросить и начинать сначала! Сумасшествие, по-моему!
— Я не беру на себя смелость судить, — произнесла с легким смущением старой девы мисс Марпл, — поскольку сама не была замужем. Но все-таки, знаешь, жаль ее.
— Я думаю, они просто ничего не могут с собой поделать, — неуверенно предположила миссис Бэнтри. — При том образе жизни, который им приходится вести. Они ведь все время на виду. Я встречала ее, — добавила она, — Марину Грегг, я имею в виду, когда была в Калифорнии.
— Ну и как она? — с интересом спросила мисс Марпл.
— Очаровательна, — ответила миссис Бэнтри. — Такая естественная и неиспорченная. — И задумчиво добавила: — Это вроде как пожизненное членство в гильдии.
— Что?
— Естественность и неиспорченность. Сначала овладеешь этим ремеслом, а потом уже вынужден все время держать марку. Подумать только, как должно быть ужасно — не иметь права отмахнуться от кого-то, сказав: «О, ради бога, оставьте меня в покое». Мне даже кажется, что в целях уже одной только самозащиты им никак не обойтись без попоек и оргий.
— Кажется, у нее было пять мужей? — спросила мисс Марпл.
— Как минимум. Самый первый, который не в счет, затем иностранный князь или граф, затем еще одна кинозвезда — Роберт Трескотт, так, кажется? Брак разрекламировали как неземную любовь, но продлился он всего четыре года. А потом был Исидор Райт, драматург, брак с ним был довольно серьезный и спокойный, и от него у нее был ребенок. Очевидно, она всегда очень хотела иметь ребенка, она даже усыновила, было, несколько беспризорных детей. Как бы то ни было, это было уже серьезно. Растрезвонили на весь мир: «Материнство с большой буквы!» А потом… Кажется, он был слабоумный, или со странностями, или что-то в этом роде, и у нее был нервный срыв, и она пристрастилась к наркотикам и прочим подобным вещам и стала отказываться от ролей.