– Так подружка платьев еще не привезла! – всплеснула руками Дуся. – Что будем делать?
– Обойдемся как-нибудь. Потом заберешь, когда вернемся. На вот, плащ тебе купил менее приметный… капюшон на головку накинешь, и не признает никто.
– Сейчас сразу и в деревню?
– Не получится сегодня, подорожная не готова, – он сгреб из верхнего ящика комода прихваченные Дусей с собой драгоценности и, завязав их в узел, бросил в седельную сумку. – К другу моему поедем, у него до поры схоронишься.
– Так ты же сказал, что у знакомых враз отыщут, – изумилась девушка.
– У этого не отыщут, он недавно из-за границы вернулся, учился там, теперь вот на службу устраивается. Да не бойся ты, мне тебя у него проще оставить, если что, он как ученый медик помочь сможет.
– В чем помочь, миленький? Поди рано еще. Да ты не собираешься ли?!
– Не собираюсь, не бойся.
– Ни к какому медикусу я не пойду! Не можешь меня в деревню свою везти, к тетке моей поедем, она как раз из имения воротилась. Тетка все поймет, может, и простит, пожурит для приличия, но не съест ведь.
– Не устраивай мне бабьих истерик! Сказал пойдем, значит, пойдем. Не пойдешь, на руках донесу, невелик труд. А здесь мы не останемся, нашла дурака, Шувалова с Ушаковым дожидаться.
– Как хочешь, а не пойду. А силой потащишь, кричать стану. Народ сбежится. Куда хочешь, но не к нему. Знаю я, как некоторые особливо оборотистые кавалеры делают, чуть что тащат наивную барышню к медикусу, а тот за несколько монет… Не хочу! Не желаю, чтобы мое дитя кто-то из моей же утробы вытащил. Понадобится, перед родителями повинюсь, одна в какой-нибудь глуши рожу и воспитаю, добрым людям отдам, а сама спрячусь навеки под клобук, а убивать не позволю.
– Да кто об убийстве говорит?! Сумасшедшая! Выпей лучше лекарства, ты сейчас весь постоялый двор на ноги поднимешь. – Он обнял девушку, протягивая ей крошечную бутылочку.
– Что это? Опоить меня задумал? Чтобы сонную распотрошить?! Ишь ты, бога не убоялся. – Дуся оттолкнула пузырек, да так, что тот покатился по полу. – Люди!
– Опомнись, ну что ты тут будешь делать! Не блажи! Ну, прибежит стража, меня в кандалы, чай, ведаешь, где я служу. Узнает мой начальник, что я незамужнюю девицу совратил, тем более фрейлину государыни, – самолично кожу сдерет. Меня не жаль, себя пожалей, твоя семья в жизни не отмоется, сама говоришь, младшая сестра вот-вот приедет, как ей-то после такого сраму жить? А повенчаемся, спокойно родишь, кто там месяца считать станет? Ну, не хочешь к доктору, не надо. У знакомой моей старинной устроимся, она недалеко отсюда живет, тихо, богобоязненно, как оформлю документы, сразу и поедем. Ну что ты, глупенькая? Как тебе и в голову такое могло прийти? Софьюшка мне почти что как родная, тебе заместо старшей сестрицы будет, эта не выдаст, да и все лучше, чем на постоялом дворе.
Дусенька на конец успокоилась, сев подле возлюбленного и даже склонив кудрявую головку к его плечу. Сбежав с любимым, она принципиально не делала придворной прически, обычно за исполнением парикмахерского указа «волосы вверх гладко убраны» следили статс-дамы. При этом никто не интересуется, идет девушке такой фасон или уродует ее. Вот она – Дусенька Самохина – от природы кучерява, точно ангелочек, и локоны эти ей весьма идут. А вот хоть ты что делай, хоть умри на месте, а волосы свои непослушные изволь сделать гладкими, да еще и уложи волосок к волоску. Впрочем, если проспала и прическу уложить не успела, всегда можно парик нацепить. Только в помещении в нем уж больно жарко. Того и гляди сопреешь.
– А вот что, черт с ними, с шуваловскими топтунами, давай наперво пообедаем, а уж потом решим, куда ехать. Я вот что думаю, сдалась нам эта деревня, может, здесь и повенчаемся?
Поцеловав Дусеньку, жених кликнул трактирного слугу, чтобы тот принес обед наверх.
Пока девушка примеряла перед зеркалом обновку, слуга уже расставил на столе блюда, и оставшийся на несколько минут наедине с накрытым столом молодой человек щедро приправил суп своей нареченной снадобьем из бережно поднятой с пола бутылочки.
После нескольких ложек Дуся почувствовала себя сонной и прилегла на кровать. Не спеша ее приятель прошелся по комнате, подбирая разбросанные вещички. А затем спустился к хозяину трактира и заплатил за проживание. Отнеся все вещи в экипаж, он не без труда доставил туда засыпающую на ходу спутницу.